– Тебя не обучили манерам? – раздраженно спросила королева, не дождавшись ответа. К счастью, гневного взрыва не последовало. Изабо пожала плечами и повернулась к герцогу: – Вот и славно. Юным девушкам молчание пристало. Как по-вашему, мессир, подойдет ли она вашему сыну? Он еще совсем ребенок. Кто знает, возможно, наши птенчики вместе вырастут в прекрасных лебедей!
Людовик Орлеанский наклонился и затянутой в перчатку рукой приподнял подбородок Мишель. Глаза девочки расширились, будто у испуганного котенка. Герцог отпустил ее и улыбнулся:
– Ваша дочь, мадам, – само совершенство. Как и вас, ее невозможно не любить. Разумеется, мой сын ее полюбит.
– Вы льстите нам, мессир! – рассмеялась королева. Чары герцога заставили ее мгновенно позабыть и о недостатках Мишель, и об отсутствующей гувернантке. Изабо махнула большим разрисованным веером. – Мишель, Людовик, Жан, следуйте за мной. Как удачно, что я вас встретила! Слугам не придется разыскивать вас по всему замку. Итак, пришло время покинуть это место. Здесь вам грозит опасность. Новый герцог Бургундский намерен использовать вас для того, чтобы самому править Францией, но у меня, вашей матери и королевы, совершенно иные планы. Вам не нужно ничего брать с собой. Мы немедленно отправляемся в путь.
Ее слова прозвучали громом среди ясного неба. Дети обменялись изумленными взглядами: Мишель – с тревогой, Людовик – с радостным волнением, Жан – с недовольством. Впрочем, возразить никто из них не осмелился.
– Мы едем туда, где герцог Бургундский не сможет принудить вас к нежелательным альянсам. Мы разрушим его планы, а вы подружитесь с детьми вашего дяди, герцога Орлеанского. Дамы!
Королева сделала повелительный жест веером, и две дамы из свиты кинулись перекладывать ее длинный шлейф и пышные юбки, чтобы Изабо смогла развернуться. Она бросила на детей полный сомнения взгляд, склонилась к Орлеанскому и прошептала:
– Стоит ли спасать их от коварства герцога Бургундского? У бедняжек такой жалкий вид…
– Не волнуйтесь, мадам, – с улыбкой произнес Людовик Орлеанский. – Они королевской крови. Еще расцветут. – Он повернулся к Мишель, которая все еще крепко держалась за свою книгу, будто за единственную опору в зыбком, неустойчивом мире. – Герцог Бургундский хочет выдать вас за своего сына, ваше высочество, но, может быть, вы предпочтете выйти за моего?
Было очевидно, что ответ ему не требуется, поскольку процессия уже двинулась обратно к пристани. Герцог немедленно переключил внимание на королеву, не заметив, как Мишель украдкой взглянула на меня. «Что я тебе говорила? – читалось в ее взгляде. – Меня выдадут неизвестно за кого и увезут бог весть куда!» Я осенила себя крестным знамением и прошептала за нее молитву. Бедная маленькая принцесса! Ее худшие страхи сбылись.