Странник в старом плаще бросился к людям и вытащил сперва Полю, сжимавшую в руках пучок серой травы, а потом и Юлю, которая, размахивая коротким мечом, отбивала атаки огромного бородатого блондина.
– Надо бежать к яхтам! – кричал по-русски старый бог. – Этот остров сейчас развалится!
«Один! Возьми меня к себе… – думал Сигурд. – Ведь ты не только предатель воинов, ты и первый мудрец и поэт, и ты отдал свой глаз и провисел целую неделю распятый на Иггрдасиле, чтобы получить мудрость! Ведь и мой род отдал все, чтобы получить эту мудрость, и обрел ее – мудрость войны, смерти и убийства, все, что так тебе любо! Не уходи, Один! Посмотри на меня в последний раз! А мы все примем свою смерть, как и следует людям Севера, твоим потомкам!»
Ярл ловко выхватил из ножен свой короткий меч и подошел к полыхающему ясеню. Огонь лизал его брови, ресницы, занялась пола плаща. Да, это был славный конец. Рухнула каменная стена вокруг острова, накрыв древние драккары. Земля начала погружаться вниз, и тогда Сигурд, приставив острие себе к груди, повернулся, шагнул в огонь и пригвоздил себя к ясеню.
В голове легко вспыхнули последние строчки висы:
Но богами любим
Корону отвергший,
Распявший себя
На ветвях Иггдрасиля!
И старец в закопченной шляпе, уже бежавший по пылающим мосткам позади двух девушек, вдруг остановился и посмотрел прямо в глаза Сигурду.
Сразу стало легко, и показалось, что не было никогда всего этого острова, ядовитых бомб, черных подводных лодок и повешенных на ветвях жертв.
Глаза у Одина были зеленые.