ОЛЬГА. Кстати, в зале никто не заметил.
ПЕТР(всем). Так, завтра в час дня — репетиция. То, что вы играете — это не классика, а порнография.
АНФИСА. Что поставили — то и играем.
ПЕТР. Анфиса Михална, если вы думаете, что вместо Вас ввести некого…
ОЛЬГА. Петр Никитич, я завтра не могу. У меня во второй половине дня съемка.
ПЕТР. Перенесите.
ОЛЬГА. Петр Никитич, как я смогу…
ПЕТР. Вы у кого снимаетесь? У Тарантино?
ОЛЬГА. Вы же в курсе…
ПЕТР. Завтра — репетиция! Кто не понял — пишите заявление.
АНФИСА. Петр Никитич! Один вопрос! Я к юбилею торт буду заказывать… Как думаете, десять килограмм — хватит?
ПЕТР. А какой торт?
АНФИСА. «Графские развалины».
ПЕТР. Ну зачем же? Вы еще всем молодым фору дадите! Закажите лучше «Монастырскую избу». (Наташе.) Наталья Ивановна, можно Вас на минутку? (Выходит вместе с Наташей.)
АНФИСА. Прибежал, раскомандовался… Император!
МАША. О! Закажите «Наполеон»!
АНФИСА. Я ему «Кутузова» закажу… На прощание. (Пауза.) Тьфу! Про костюмершу забыла! Ладно, завтра скажу…
МАША(Ольге). Ты чего визжала, когда Добрыня зашел? Он увидел что-то новое?
ОЛЬГА. Мне повизжать не трудно, а Наташке — спокойнее будет… Добрыня совсем озверел. «Съемку перенесите». Как он это представляет? И на черта мне репетиция? В сотый раз слушать про способ конструктивного действия, про надежду и отчаяние чеховских героинь? Мне за съемочный день платят больше, чем за месяц в театре.
МАША. Не переживай. У тебя на прошлой неделе и съемки были, и спектакли…
ОЛЬГА. Каждый день! Но съемки-то днем.
МАША. Каждый? (Пауза.) Ну как-то сложится…
ОЛЬГА. Скоро я сложусь, как карточный домик…
Пауза.
МАША. У Наташки колечко новое видела?
ОЛЬГА. Не заметила.
МАША. Ну да, она когда в театр приходит — сразу его переворачивает, камушком вниз. Чтобы не пялились и не болтали о Добрыниных доходах.
АНФИСА. Да… Аренду раздает направо и налево. Не театр, а прокатная площадка.
ОЛЬГА. Колечко переворачивает, а вот загар не спрячешь. Сразу видно — солярий. Причем, регулярно.
МАША. И тренажерный зал. Она недавно жаловалась, что хочет пару килограмм сбросить — и не получается.
ОЛЬГА. Могу ей новую диету рассказать: целый месяц ешь всё, что хочешь, но — на нашу зарплату. Минус пять кэгэ гарантирую.
МАША. А помнишь, какая она пришла, в девяностом?
ОЛЬГА. В девяносто втором. Ее тогда сразу в «Доходное место» ввели.
МАША. Во вьетнамских джинсах ходила и в кофточке из люрекса.
ОЛЬГА. Тогда люрекс, теперь — бриллианты. Любит блестящее.
АНФИСА. Девчонки, чего вы на нее набросились? Каждая из вас могла эти камушки заработать. Надо было перед Петрушей активнее задом крутить.