— Не отсылайте меня домой, ваше величество! — взмолился он отчаянным голосом. — Не отсылайте. Я умру там, непременно умру! Не заставьте меня сожалеть, что не нашлось ни одной пули для меня в эту кампанию! Не отнимайте у меня жизни, государь! Я добровольно хотел ею пожертвовать для вас!
Несчастный Соколов обнимал колени императора и рыдал, как девчонка.
Ну да, а как иначе он мог рыдать?..
Александр был тронут; он поднял Соколова и спросил изменившимся голосом:
— Чего же вы хотите?
— Быть воином! Носить мундир, оружие! — отрапортовала Наденька. — Это единственная награда, которую можете дать мне вы, государь! Другой нет для меня! Я родилась в лагере, трубный звук был колыбельной песнею для меня! Со дня рождения люблю я военное звание; с десяти лет обдумывала средства вступить в него; наконец достигла цели своей — одна, без всякой помощи. На славном посту своем поддерживалась одним только своим мужеством, не имея ни от кого ни протекции, ни пособия. Все согласно признали, что я достойно носила оружие, а теперь, ваше величество, хотите отослать меня домой! Если б я предвидела такой конец, то ничто не помешало б мне найти славную смерть в рядах воинов наших!
Наденька говорила, сложив руки, как перед образом, и смотрела на императора глазами, полными слез.
Александр слушал ее и тщетно старался скрыть, сколь он был растроган. Наконец Соколов умолк. Александр минуты две оставался как бы в нерешительности, потом лицо его осветилось.
— Если вы полагаете, — промолвил он, — что одно только позволение носить мундир и оружие может быть вашей наградою, то вы будете иметь ее!
Наденька затрепетала от радости. Император продолжал:
— И будете называться по моему имени — Александров. Не сомневаюсь, что вы сделаетесь достойною этой чести отличностью вашего поведения и поступков; не забывайте ни на минуту, что это имя всегда должно быть беспорочно и что я не прощу вам никогда и тени пятна на нем!..
Итак, авантюра Наденьки Дуровой получила высочайшее благословение и официальный статус.
Александр умел разбираться в людях и никогда не раскаялся в том, что доверился этой перепуганной, рыдающей искательнице приключений. И знак отличия Военного ордена[13], врученный ей за то, что она спасла жизнь офицеру на поле боя (первый и последний, врученный женщине!), носила с честью. Александрова, получившего чин корнета, зачислили в Мариупольский гусарский полк, из которого он ушел спустя три года только для того, чтобы не поставить в неловкое положение влюбленную в него полковничью дочку. Такому обостренному чувству чести мог бы позавидовать любой мужчина!