Он оглядывается и видит Брайса.
Желтозубый и другой, справа, хватают его за руки, Желтозубый пытается заломить Йоханссону руку за спину. В бок упирается лезвие ножа. Йоханссон выворачивается, но острие пронзает кожу, и он замирает.
Желтозубый лезет во внутренний карман его куртки, достает пропуск, похожий на кредитную карту, и передает Брайсу. Тот берет, улыбается и убирает карточку, делая несколько шагов вперед.
Почти касаясь губами уха Йоханссона, что-то шепчет.
Парень с ножом выдыхает, это похоже на сигнал. Йоханссона отпускают так поспешно, словно он заразный, нож исчезает. Все четверо удаляются.
Сзади подбегают люди Кийана. Один бросается осматривать окрестности, второй подходит к Йоханссону.
– Ты в порядке? – Похоже, он нервничает.
Йоханссон молчит.
* * *
В клинике он снимает куртку. Рубашка пропитана кровью. Стоя перед металлической дверцей шкафа в кабинете, Йоханссон пытается разглядеть, велика ли рана. Нет, не больше сантиметра. Он обрабатывает ее и заклеивает. Затем пытается оттереть пятно на подкладке куртки.
Пропажа удостоверения его не пугает, в Программе они постоянно теряются. Кому нужна эта карточка, когда здесь снимают отпечатки пальцев и сканируют сетчатку глаза.
В голове, едва возникнув, оформилась мысль: Брайс считает его чужим, он хочет знать, кто он. Удостоверение ему необходимо, потому что на нем есть фото.
Брайс решил докопаться до истины.
Но никому не известно, что Райан Джексон здесь, так ведь? А Чарли Росс мертв.
В комнате Йоханссон тихо проходит мимо спящих, раздевается и ложится.
Храп, негромкое бормотание. Из комнаты наверху слышится тихий стон. Над головой в лучах света кружатся пылинки. Он вдыхает их, пересчитывая.
Щекой он все еще чувствует дыхание Брайса, слышит его приглушенный шепот.
«Тебе понравилось, когда трубку вставляли в глотку?»
Проходит больше часа, прежде чем ему удается заснуть.
День 14: вторник – день 15: среда
КАРЛА
Первый отчет Эллиса приходит во вторник.
После полудня звонит человек с сильным акцентом турка-киприота, желающий поговорить с «леди на «мондео».
– Вы конверт забыть! – заявляет он. – Я его беречь! С ним все в порядке!
Турок одновременно горд и возмущен. Не представляю, зачем, говоря со мной по телефону, он произносит слова с этим жутким акцентом, ведь по-английски он говорит так же хорошо, как и я.
Я рада отвлечься от своих мыслей, хотя мне и предстоит непростое путешествие сначала на такси, потом на автобусе, метро и опять на автобусе – похоже на блуждание шизофреника по городу. Вопреки ожиданиям, картинки с камер видеонаблюдения, увиденные утром, постоянно стоят перед глазами.