Увидев ее впервые, я подумала: «Монстр». Она такая и есть, но не в том смысле, что я имела в виду тогда; она похожа на вирус, способный реплицироваться и в то же время мутировать, каждый новый штамм не похож на старый. Каждый раз, когда я думаю, что уже все поняла, картина меняется, и эта женщина уже кажется мне совершенно другой.
Но главное, что я не приблизилась к разгадке, что она сделала и почему, не узнала, кто хочет ее убить.
А время уходит.
Что же мне предпринять?
Я жду и смотрю на воду. Ответа я по-прежнему не нахожу.
Внезапно меня охватывает озноб. С реки дует пронзительный ветер. Пора возвращаться домой.
Я разворачиваюсь и делаю шаг, но внезапно меня пронзает, словно молнией. Перед глазами возникает образ Грейвса, стоящего у стола и прикрывающего рукой папку с историей болезни Кэтрин. Он будто защищает ее, пресекая попытки проникнуть внутрь.
Защищает от кого?
Он ведь рассказал нам все о ее депрессии.
А что, если в папке хранятся совсем другие документы?
Позвонить Крейги? Нет, пожалуй, Робби. И не потому, что Крейги обязательно отчитает меня за желание рисковать, но и по причине нежелания ощущать его недовольство. Ведь люди, с которыми я хочу связаться, никому не доверяют, но они доверяют Робби.
– Мне нужно достать бумаги, – говорю я. – Из охраняемого помещения.
– Особое поручение?
– И срочное.
Через несколько секунд Робби произносит:
– Вы говорите о Луи, верно?
И он совершенно прав. Я говорю о Луи. Но лучше бы мне этого не делать.
День 16: четверг
ПАУЭЛЛ
Четверг. Снова приходится работать допоздна.
По столу разбросаны бумаги – записи, найденные в квартире в Илинге.
Вырванные из тетради листы, испещренные твердым почерком Лейдлоу. Некоторые абзацы содержат длинные, законченные предложения, но некоторые записи короткие, словно сделанные наспех. Однако все они завершенные по смыслу.
О чем-то нам было известно, о чем-то нет.
За домом в Илинге следили – Лейдлоу не мог остаться невидимым для всех, – но квартиру не проверили или думали, что сделали это. В списках жильцов и на счетах значилось имя Артура Бартона, его характеризовали как домоседа со слабым здоровьем, избегающего соседей, но присутствие человека в квартире было очевидно – горел свет, работал телевизор или радио. Иногда к нему приходили люди с пакетами продуктов – «Все в порядке, это я, у меня есть ключ» – или посыльные из магазинов – «Откройте, доставка».
Когда впервые Пауэлл прошел по всей квартире – надев чехлы на ботинки и ни к чему не прикасаясь, – он обратил внимание на реле времени на светильниках, радио и телевизоре и на то, что в шкафах полно продуктов.