Он испугался и решил кого-то предупредить? Молил о помощи? И теперь этот человек перезвонил ему. Хотел удостовериться, что все в порядке? Что работа выполнена и Грейвса больше нет? Или выяснить, попала ли в дом я? Этот человек может быть очень далеко или стоять в саду под деревом.
Внезапно меня охватывает паника. Немедленно прекрати.
Повторяю номер.
Запомнила? Хорошо. Выключи телефон и положи в карман. На этот раз ты оказалась на шаг впереди полиции. Посмотрим, удастся ли действовать так и в дальнейшем.
А теперь шевелись. Давай же уходи.
Выхожу обратно в коридор. Все внутри меня противится тому, чтобы заглянуть опять в ванную, я не хочу больше видеть эту отвратительную картину. Но внутренний голос настаивает, что необходимо заглянуть. Зачем? Чтобы удостовериться?
Разумеется, там ничего не изменилось. Мертвецы оживают лишь в фильмах ужасов. И все же я не могу оторвать от него глаз. Возвращаюсь в кухню и прихожу в себя, лишь натолкнувшись на угол буфета.
Уезжай отсюда.
А они ждут меня на улице?
Взяв платок, открываю дверь и замираю на пороге, вглядываясь в темноту. Не заметив очертаний человеческих фигур, делаю шаг. Закрываю дверь. Все в порядке, не спеши. Горло сдавливает так сильно, что кажется, будто я сейчас задохнусь. Необходимо быть предельно внимательной, в доме не должно остаться моих отпечатков.
Поворачиваюсь. Вдалеке на газоне кто-то стоит.
Почудилось?
Иди. Просто иди.
Десять километров я еду по сельской дороге. Десять километров перед глазами стоит лицо Грейвса, на которое я вынуждена смотреть снова и снова. Сжимаю руль липкими от пота руками.
Ты не должна была звонить. Не должна была давать им шанс.
Наконец нахожу безопасное место: роща, удобный съезд. Меня окружают скелеты зимних деревьев, но попадаются и вечнозеленые, спутанные заросли кустарников скрывают голые стволы. Земля мягкая, завтра еще будут видны следы шин, но с этим я ничего не могу поделать.
Я выхожу и, достав сменные номера, начинаю скручивать старые. Когда я заканчиваю, пальцы едва меня слушаются, руки перепачканы грязью, но эта деревня одна из тех, где люди коротают одиночество, записывая номера незнакомых машин. Откуда мне знать, может, женщина, гулявшая с лабрадором, наделена фотографической памятью. На трассе множество камер наблюдения, не стоит давать им повод меня останавливать.
Снимаю коричневый парик Элизабет и меняю ее невзрачный наряд на свою одежду. Вот я опять стала Карлой в туфлях на каблуках, с подкрашенными помадой губами, хотя это было непросто сделать, она чуть не выпала из моих трясущихся рук.