Из этой кипящей массы появился толстый серебристый штопор, состоящий из, вероятно, миллиардов наноживотных, которые просверлили грудь одной из женщин в инвалидных колясках, тотчас заставив ее замолчать. Вращательное движение штопора изменило направление, и он стал передавать расщепленное содержимое растворенной пациентки в Строителя, который продолжал пульсировать и разбухать, пузырился, разлагался и заживлялся.
Другая неходячая пациентка попыталась развернуть свое инвалидное кресло с намерением добраться до двери, но Джон сдвинулся с места и ударил ей по рукам дубинкой. Он стянул ее на ноги, толкнул к теперь уже огромному и с неясными чертами Строителю и с беспощадным ликованием закричал:
— Используй ее, используй ее, используй ее!
Строитель поглотил рыдающую женщину даже более жестоко, чем других пациентов, и затем расправился с ударенной «Тазером» женщиной, лежавшей на полу, с такой безжалостностью, что наслаждение Джона обострилось чуть ли не до восторга. Природа программы Членов коммуны делала невозможным для них познание любой радости, кроме радости эффективного разрушения. Поэтому он полностью отдал себя впечатлению и пришел в состояние восторга, в какое переходили определенные члены некоторых пятидесятнических сект во время богослужения, хотя причины для его энергичного ликования разительно отличались от их. Он бил себя в грудь кулаками, дергал себя за волосы, корчился, метался и говорил на наречиях с бессмысленными словами, изливавшимися из него, когда он затыкал себе рот, кусая зажатую в кулак правую руку.
Джон обратил внимание, что медсестра Ньюбери наблюдает за ним со взглядом, который можно было трактовать как неодобрение, но его это не беспокоило. Это была радость, которая ему позволялась, и ему это было необходимо, необходимо. Он чувствовал, что имеет право отдать себя этому состоянию, потому что четыре пациента были убиты и переработаны, и не было никого, кем он должен был управлять в этот момент, в эту непродолжительную паузу спокойствия между разрушением Строителя и его действиями по созиданию.
Теперь на аморфной массе Строителя сформировалось беззубое, безгубое отверстие, и из него извергнулся поток чего-то липкого серого цвета, ударив по потолку, проникнув сквозь штукатурку, и тут же сжавшись в толстую и грубую веревку. С конца этого якорного каната свисал кокон, состоящий из миллиардов наноживотных с различными заданиями, работающими совместно, формирующими лоно, из которого в конечном итоге появится другой процессор из человеческого лома, и наполняющими его под завязку собой и расщепленным веществом четырех пациентов, бывших сырьем, которое они используют, чтобы построить очередного Строителя.