Красота обезоруживает. Красота заманивает.
Все пациенты, независимо от пола, были заворожены этим светловолосым и голубоглазым зрелищем, одетым в обычную зеленую больничную одежду, будто интерн или ординатор. Она стояла к ним лицом, их инвалидные кресла были расположены полукругом, центром внимания которого она была.
— Я ваш Строитель, — сказала она им, ее голос был чарующе музыкальным и с хрипотцой.
Сначала она подошла к пациенту-мужчине, который ей улыбался и, без сомнения, развлекался последними похотливыми мыслями, какие у него когда-либо были. Она протянула к нему руку, правая ладонь развернулась, и он, казалось, был так же очарован, как и озадачен ее очевидным приглашением. Он протянул свою руку и вложил в ее.
В тот же миг части ее руки — кожа, ногти, суставы — казалось, растаяли до запястья. Поверхность руки осталась, но ее внутренности магическим образом преобразились в несчетные миллионы чрезвычайно мелких насекомых с переливающимися крыльями, карабкающиеся друг по другу, в то время поддерживая форму руки.
Пациент вскрикнул от удивления, попытался выхватить руку, но не мог освободиться из ее захвата. Ее рука, кишащий рой, в который она превратилась, бескровно поглотила его плоть и кости до предплечья, а затем, не более чем в две секунды, и вовсе до плеча.
Ужас разрушил хватку паралитического шока, и пациент начал визжать, но она заставила его замолчать. Ее изысканный рот расширился до абсурда, и она извергла еще один серебристый рой ему в лицо, которое завалилось внутрь черепа. Наноживотные вторглись в его череп, уничтожили его изнутри и продолжили свой путь вниз, через обрубок шеи в тело, непрерывно передавая его существо обратно по потоку в рот Строителя, чем-то похоже на обратную регургитацию[45].
Из трех женщин могла ходить только одна, она вскочила со своего инвалидного кресла, но медсестра Ньюбери применила «Тазер», усмирив ее. Дергающаяся женщина упала к ногам Строителя.
Другая женщина тоже визжала, пока опустошаемое тело пациента-мужчины иссушалось, как будто бы он был воздушным шаром с выпущенным газом, и исчезло полностью. Эти женщины были старыми и больными, но, тем не менее, они хотели жить. Джону Марцу они были противны. Они жаждали жизни даже в своей немощности, потому что рак, чем человечество и являлось, не знало границ в своей жадности.
Строитель стала неестественно уродливой от слияния с массой тела мужчины. Когда она переключила свое внимание на одну из жертв, ограниченную инвалидным креслом, ее одежда, казалось, покрылась пузырями тумана, который она вобрала в себя, потому что это никогда не было одеждой, а было частью их аморфного тела. Обнаженная, она больше не была красивой по каким-либо человеческим стандартам, и неожиданно перестала быть похожей на человека хоть чем-нибудь. Она превратилась в неистовую жидкую массу из пятнистого серо-серебристого вещества, через которое проходили полоски красного, которые быстро темнели до грибково-серого, вспененный ураган живой ткани, которая, казалось, наслаждалась хаосом и не требовала структурированных органов или скелетной системы для своего функционирования.