Три минуты и сорок три секунды прошли. София весело принимает деньги от клиента. Его улыбка и аплодисменты радуют ее еще больше. Двадцатка за танец и сороковник сверху в качестве восторженных чаевых. Третья двадцатка топорщится от жаркого дыхания в паху, загибается на концах, обвивается вокруг пальца Софии, когда та идет в гримерную, чтобы спрятать банкноту в кошелек Теперь она глаз не спустит с этого парня. Не пропустит, когда он с друзьями в очередной раз отправится в туалет, подкараулит, когда они выйдут обратно, все разом охваченные приступом легкого насморка. Три минуты ее драгоценного времени, стратегически верно использованные — ровно через десять минут после того, как он втянет парочку тонких, чистеньких дорожек, — обернутся немалой прибылью. Никто не сравнится в щедрости с пьяным парнем, нанюхавшимся кокаина, он гонится за удовольствием и думает, что поймал его, умножает на два шестьдесят фунтов, заплаченных за вечернюю дозу, и отдает их Софии. И уходит домой счастливым. Поздравляя себя с тем, какую замечательную жизнь он ведет с премиями от больших боссов и неиссякаемым порошком. Он любому способен устроить праздник. Включая эту девчонку. Она определенно стоила тех денег. И наоборот. И все счастливы.
Разумеется, не все вечера столь безупречны, столь беспечны. Бывает, Софии не удается надежно спрятаться в танце. Бывает, она не полностью забывается и помнит больше, чем хотела бы. Сознает, что именно она делает и даже почему она это делает. Но и тогда ее тело великолепно, а клиенты всегда довольны, Денни не на что жаловаться, и товарищество голых женских спин нерушимо. И почти каждый вечер звучит хотя бы одна мелодия, которая уносит ее далеко в танец, удовлетворяя ее собственную страсть, умиротворяя ее желания. София редко полностью выпадает из танца. Но и тогда остаются чаевые. А они смягчат любую печаль.
К дому София подъехала без пятнадцати пять, с облегчением выбралась из затянувшейся беседы с таксистом об относительности любой теологии и плюсах буддийского быта. Четыре раза в неделю ее подвозил домой Мэтт, но не сегодня. Мэтт был неизменно, благословенно молчалив. От посадки до высадки он крутил нескончаемого Джима Кроуса и не произносил ни слова. Даже тогда, когда большинство водителей благодарят за чаевые, Мэтт указывал на счетчик, протягивал руку за деньгами и кивал на прощанье, присовокупляя «спш», что София расшифровывала как комбинацию из «спасибо» и «пошла вон». За это он ей и нравился. Сегодня, однако, Мэтт закончил работу раньше. Софии пришлось отработать две смены, одна из девушек заболела. Она обрадовалась дополнительной прибыли и возможности вернуться домой попозже. На всякий случай. Ей будет легче войти в квартиру, когда ночь сменится днем.