Верно, кивает публика. Всем бы так, мы все мечтали об удачном первом разе. Этот опыт, поясняет София, датируется той порой, когда она еще верила, что может получить что угодно, только попросив. Преданная изменившимся телом, она решила, что жизнь у нее в неоплатном долгу: надув с блестящей карьерой, вселенная обязана выдать ей все, чего она пожелает, по первому требованию. София пожелала умелого, щедрого и заботливого первого мужчину, и ей его предоставили. Пожелала элегантную первую ночь в красивой обстановке, с очаровательным партнером. И получила. Стоит только попросить, и все будет. А не вешают ли нам лапшу, недоумевают слушатели. Господи, пожалуйста, пусть это будет лапша, ведь в жизни не бывает настолько хорошо, совсем хорошо, правда?
Правда. Но София предпочитает рассказывать свою историю именно в такой версии, как сказку, завершающуюся обязательным уроком. Софии понадобилось десять лет, чтобы понять: запасы удачи исчерпаемы, и если она станет тратить их слишком походя, то, когда везение действительно ей потребуется, от него останется один пшик. Продолжения сказки о первой любви публике предъявлено не было, но София начала понимать: очень скоро запас удачи ей особенно пригодится. И хорошо бы его хватило на все.
Зак почти не вспоминал о Софии с тех пор, как уплыл из Лиссабона. Не думал о Софии с той поры. Наверное, она мелькала в его памяти, когда он бросал взгляд на длинную, гладкую руку. Либо София врывалась в его мысли, когда он наблюдал за попытками Голливуда воспеть замарашек: какая-нибудь знаменитая старлетка, тычась вслепую, нелепо подражает повадкам взрослой женщины, которыми юная София инстинктивно овладела задолго до своего первого официального секса, — чувственностью едва созревшей женщины, приправленной твердостью классной дамы. В интерпретации Зака это блюдо называлось дозволенной Лолитой. В интерпретации Зака это означало, что редкие воспоминания о Софии лучше задвинуть подальше на тот случай, если он все-таки использовал девушку, что, разумеется, постыдно. Он настолько превосходил возрастом и богатством ее молодость и бедность, что сделка никак не могла быть честной. Минувшее десятилетие привило Заку толику феминистских воззрений в мальчиковом изводе, серия романов раскрыла ему бездны женских секретов. Но никакие подвижки не заставили его признать, что контроль над ситуацией осуществляла тогда София. Это не вписывалось в расхожий взгляд на жизнь, а взгляды Зака не отличались широтой даже теперь, когда он стал немного старше и, следовательно, много умнее. Зак отмахивался от воспоминаний о Софии, потому что до сих пор не нашел доказательств равноценности сделки, заключенной сроком на месяц десять лет тому назад. Ни одного доказательства, если не считать случайной встречи с Софией в супермаркете неподалеку от его дома.