Глаза закрылись, в ушах стих колокольный набат, мышцы были уже не в состоянии приподнять грудную клетку чтобы сделать такой нужный для поддержания сил вдох. Все вокруг покрыла мгла.
Но вот вдруг стало легко.
— Колька! — это откуда-то издалека, из другой реальности.
Бойо понимал, что просто спит, что все это — лишь кошмарный сон и надо только проснуться, вынырнуть на свет, но не получалось. Вокруг тьма и басовитый гул. Внезапно в легкие врывается смердящий запах.
— Колька, ты меня слышишь?
Он начинает осознавать, что лежит на откинутом кресле за пультом управления звездолетом, делает над собой усилие. Глаза приоткрываются. Среди пелены перед ним возникает лицо Парнишкина.
— Давай, давай, Колька! — непонятно. Это тоже сон?
Доктор чем-то холодным натирает ему виски. И от этого вновь спирает дыхание. Нашатырь. Пространство вокруг приобретает осязаемые очертания. Центральный пост управления. А что здесь делает Парнишкин? Ведь не его смена. Какого черта я так отключился? Как бы не списали с пилотов. Нет, да и куда же списывать, в космосе-то?
А врач остервенело трет и трет виски, дышать совсем нечем.
— Эй, хорош, ты мне так голову открутишь, — это должно быть весело.
— Молодец, — радуется Парнишкин. — Что ты сказал?
— Все нормально.
— Ладно, лежи пока, — доктор исчезает из поля зрения.
С трудом восстанавливается память.
Да, это переход, последний переход. Вначале все было как обычно, все индикаторы слабо мигали зеленым, но под самый конец, перед самым вхождением в зону, что-то пошло не так. Нудно завыла сирена, показания вдруг резко изменились, автоматика начала экстренно выправлять курс, но было поздно, явно поздно. Их уже подхватила волна ускорения. Все, что успел тогда сделать Бойо — перевести свое кресло в горизонтальное положение, чтобы хоть как-то сгладить надвигающиеся перегрузки.
Прошло уже более пяти месяцев со старта экспедиции. Теперь «Ассоциативный» находился в районе ближнего рукава Млечного пути на расстоянии около семи с половиной килопарсек от Солнца и от Земли. Огромное расстояние. Около двадцати пяти тысяч световых лет. И всего пять месяцев, чтобы забраться в такую даль. Всего двадцать два перехода, из которых двадцать один был абсолютно успешным.
Тогда, после одиннадцатого, навигаторы уговорили капитана не отправлять в антиперегрузочные кабины хотя бы навигаторов. Ведь все шло настолько гладко. Ни разу, ни на одном нырке не было зафиксировано перегрузки, даже отдаленно приближавшейся к трем «же». А капсулы с их дыхательной смесью… Они уже настолько достали всех, что команда начинала инстинктивно блевать еще при первом упоминании о необходимости их использования.