— Ваши выплаты прекращены. Больше денег для вас не будет.
Письмо было адресовано мне. Без подписи, все его содержание состояло из нескольких строк, написанных почерком отца: «Только что узнал от кузена твоей матери, что ты меня обманул. Ты выродок и ни на что не годный мошенник, и я не желаю больше никогда видеть твою гнусную рожу».
Мы с Дарой решили еще на какое-то время остаться в Нью-Йорке, надеясь подыскать себе работу в какой-нибудь странствующей труппе. У меня оставалось немного денег из того гонорара, что выплатил мне Джонатан, да и та сумма, которую я получил от отца в прошлый раз, была не совсем истрачена. Если обходиться без излишеств, этих денег должно было хватить на наши насущные нужды как минимум в течение шести недель.
Актеру всегда нелегко найти работу, а на исходе лета — в особенности. Поэтому конец сентября мы встретили без надежды и с десятью долларами в семейной копилке. Дара была вынуждена продать свою брошь с бриллиантом. Это помогло нам протянуть еще несколько недель.
Призрак надвигавшейся нищеты заставил нас всерьез задуматься о будущем. Я считал, что отец, как бы он ни был во мне разочарован, не позволит мне умереть с голоду, но, чтобы убедиться в этом, нужно сначала вернуться в Лондон. Отец был моей единственной надеждой, потому что в Нью-Йорке у меня не было никого, к кому я мог бы в своем тогдашнем положении обратиться за помощью. Обсудив состояние наших дел, мы с Дарой решили предпринять последнюю попытку найти ангажемент, а если это не удастся, не откладывая, отправиться по другую сторону Атлантики. Я думаю, мы оба прекрасно понимали, что обманываем самих себя и просто пытаемся хоть ненадолго отложить тот день, когда нам неизбежно придется расставаться с Америкой.
Через две недели наше решение наконец созрело. Надежды найти работу в театре таяли так же быстро, как и остатки наших сбережений, и у нас просто не оставалось другого выбора, кроме как поскорее заказать билеты на пароход до Ливерпуля.
В то время весь Нью-Йорк бурлил от возбуждения в ожидании приближавшегося визита принца Уэльского, совершавшего тем летом поездку по Канаде и Соединенным Штатам.
Мы с Дарой тоже пришли на пристань и влились в огромную толпу, собравшуюся на набережной, куда высадился Эдуард, принц Уэльса, и где его встречал мистер Фернандо Вуд, мэр Нью-Йорка. Вдоль набережной в честь прибытия его высочества были выстроены шесть тысяч солдат под командованием генерала Сэндфорда. Принц был довольно похож на свою мать, королеву — свежий румянец на белой коже, вьющиеся темно-каштановые волосы. Когда он проходил рядом с нами, Дара во весь голос крикнула: «Боже, храни принца Уэльского!», и он одарил ее широкой, радостной улыбкой.