Дверь служебного помещения приоткрылась.
— Мисс Люэлла, пришла леди Пенелопа.
— Спасибо, Эмма. Иду.
Люэлла Синклер сделала глубокий вдох, заставила себя улыбнуться перед зеркалом на стене. К дочери герцога, пришедшей подобрать себе весенний гардероб, необходимо отнестись со всем вниманием, но в последующие три часа, за которые ей удалось распродать одежды на три тысячи фунтов, мысль о Кэролин Оуэн и Барри Кершоу ни на минуту не покидала ее.
— Вы помните Люэллу Синклер? — небрежно спросил Малтрэверс, наливая в бокал Дженни Хилтон последнюю порцию «шабли». Завтрак удался, она расслабилась за разговорами о театре, музыке и фильмах шестидесятых годов, насмеявшись с Малтрэверсом над поведением и манерами шестидесятников. В те времена их поведение служило образцом раскованности, а сейчас казалось смешным и претенциозным, каким в шестидесятые они находили манеры двадцатых годов, и те и другие стали уже достоянием истории.
— Люэллу Синклер? Кажется, нет. А должна? — наморщила лоб Дженни Хилтон.
— Необязательно, — ответил он. — Она была одной из той многочисленной тусовки. Работала у Джилли Хейнз.
— А, я помню Джилли Хейнз. Она мне сделала совершенно потрясающее платье для церемонии вручения Оскаров в Голливуде. Оно у меня еще где-то лежит. Носить его, наверное, уже нельзя, но выбросить абсолютно невозможно. А эту Люэллу я все равно не помню. А почему вы спрашиваете?
— Я недавно ее встретил. У нее магазин на Кингз Роуд — всего в нескольких минутах ходьбы отсюда, и Тэсс — одна из ее покупательниц. Она взяла меня туда с собой из-за моей кредитной карточки. Я мимоходом сказал, что собираюсь к вам, и она заметила, что когда-то вас знала. — Ложь содержала достаточно правдивых деталей, чтобы казаться безукоризненным объяснением. Дженни Хилтон пожала плечами.
— В лицо я, может быть, ее и узнала бы, но имя мне ничего не говорит.
— Она назвала и еще кое-какие имена, — продолжал Малтрэверс, доставая сигареты. Он предложил Дженни сигарету и наклонился через стол, чтобы ее поджечь. — Был еще какой-то Ларри, нет… — Зажигалкой пришлось щелкнуть пару раз, прежде, чем показалось пламя, — Барри… Барри Кершоу.
Он не упустил ее реакции только потому, что сидел очень близко и был готов к наблюдению. Сигарета, устремленная кончиком к пламени, на момент задрожала, тревога в глазах вспыхнула и потухла. Малтрэверс опустил глаза, зажигая свою сигарету, внешне невозмутимый.
— Барри Кершоу? — Дженни затянулась, и, выдыхая дым, сразу же закашлялась. — Извините, я курю послабее. Нет, я его не помню. А кто еще?