— Потом мне пришлось все бросить. — Он резко замолчал, в его глазах отразилось физическое страдание, по-видимому, никогда не покидавшее его. — Хотите знать, как это произошло?
— Я и так в основном знаю. Барри Кершоу.
— Правильно, — Бакстон погасил сигарету и сразу же зажег новую. — Однако ничего не удалось доказать. Он замел все следы. Что вам удалось раскопать из этой истории?
Малтрэверс пересказал информацию, добытую от Люэллы Синклер.
— Сходится?
— Значит, вам все известно. Этот подонок перекрыл мне все пути. На этом моя карьера закончилась. Иногда некоторые гости старшего возраста меня узнают. В остальном же, как будто ничего и не было.
— Вам должно быть, очень горько.
— Не так, как было вначале. Горечь сжигает человека изнутри. Меня поддержали два события: во-первых Кейт вышла за меня замуж, несмотря на то, что я стал полу-инвалидом, во-вторых, Кершоу получил свое.
Малтрэверс выключил магнитофон, стоящий между ними на низком столике.
— Давайте поговорим без записи. Люэлла убеждена, что Кершоу убили.
— Конечно.
— Но кто? Это останется между нами.
— Я пытался выяснить, но либо никто этого не знал, либо все скрывали. — Бакстон печально улыбался. — Жаль, хотел поблагодарить благодетеля.
— А что говорит ваша интуиция?
— Я не знаю, чего вы от меня хотите. — Бакстон взглянул на него с подозрением. — Если вы не сможете использовать эти сведения, почему они вас интересуют?
— Любопытство. Профессиональная черта.
— Вздор.
Малтрэверс широко заулыбался. Он вспомнил, что говорила Люэлла о Бакстоне и его уме, и решил, что лучше раскрыть карты.
— О’кей, поговорим начистоту. Интервью — подлинное, если хотите, можете позвонить в «Кроникл» и проверить, но у меня есть и другие соображения. Ответьте еще на один мой вопрос, и я вам все расскажу. Когда вы в последний раз были в Лондоне?
— Кажется, в марте. Это точно было перед Пасхой. Когда начинается сезон, мы отсюда не выезжаем. — Взгляд Бакстона стал тяжелым. — Ответил. Что дальше?
— Если вы отсюда не уезжали, вы никак не связаны со смертью Кэролин Оуэн. Все пошло оттуда.
— Кэролин? Я не знал, что она умерла. — Бакстон подался вперед. — Объясни, друг.
В последующую четверть часа говорил только Малтрэверс. Он объяснил, что случилось, рассказал о своих подозрениях, которые сам не мог объяснить.
— Теперь я понимаю, почему вы хотели встретиться со мной, — заметил Бакстон. — Но вам надо было с самого начала выложить все напрямик. Не стоило затевать историю с интервью.
— Откуда я мог знать? — возразил Малтрэверс. — Чтобы понять, что вы собой представляете, мне было необходимо познакомиться с вами лично. Теперь я многое понял и могу говорить менее… завуалированно. У вас есть какие-нибудь предположения?