- Подожди, - мужчина попытался восстановить дыхание, - Ты же даже не видела где мы находимся.
Я поняла, что действительно сижу всё это время с закрытыми глазами, вся обратившись к ощущениям. И совсем не испытываю от этого никакого дискомфорта. Я чувствую себя в безопасности рядом с ним.
Я открыла глаза, и смущенно посмотрела на Леру. Он лишь улыбнулся, и тихо попросил:
- Оглядись вокруг.
Это же море! Настоящее огромное и такое спокойное сейчас море! При свете яркой идеально круглой луны отлично было видно каменистый берег и поднимающиеся вдалеке справа и слева отвесные скалистые утесы. Позади на небольшом возвышении шумел темный сосновый лес, пушистой шкурой расстилавшийся вдоль всей береговой линии. И среди всей этой тишины сидели мы с Лерой, на той самой скамейке из парка. Весь небосвод был усыпан мириадами звезд, будто расшалившийся ребенок просыпал баночку с блестками на мамино бархатное вечернее платье.
- Никогда не видела столько звезд, - восторженно прошептала я.
- Это одно из самых любимых моих воспоминаний. Эта бухта имеет дурную славу. Бухта погибших кораблей. Море здесь неистовствует триста шестьдесят два дня в году, и преподает жестокий урок любому смельчаку, который попытается сюда добраться по воде. Последний жестокий урок. Но есть три дня в году, когда воды успокаиваются, и тише и прекраснее этого места берега не найти. Мне тогда повезло несказанно, и я увидел вот это...
Лера кивнул в сторону океана, и обернувшись, я замерла, больше не сумев оторвать взгляда от разворачивающегося действа.
Над водой медленно и величественно поднималась вторая луна. Такая же огромная и сияющая, только если первая луна светила чуть голубоватым светом, то у второй свет был теплый, золотистый. Остановившись на полпути к небосводу, она зависла, а из-за горизонта показался краешек третьей луны.
- Мы не на Земле?
- Нет, это было за гранями. Посмотри на воду.
Я не сразу увидела то, о чем говорил Лера, но приглядевшись повнимательнее заметила, как в океанской толще движутся потоки.
- Течения?
- Тритоны с русалками. Дельфины. Мурены... Здесь многие собираются. Знаешь, у людей есть праздник, ночь Ивана Купалы, праздник лета, праздник самой короткой ночи. У морского народа есть нечто похожее. Это их 'Иван Купала'.
Потоки чуть фосфоресцировали, каждый из них имел свой оттенок: голубоватый, розоватый, лавандовый. Они закручивались кольцами и спиралями, спускаясь ко дну, и поднимаясь почти на поверхность. То тут, то там вздымались огромные водяные горбы, но ни одно существо не вынырнуло из объятий своей стихии. В кристально чистой и спокойной словно зеркало воде, потоки были видны, как на ладони и напоминали ленты спортивных гимнасток, покорно завивающиеся в прекрасные фигуры и символы. Они мерцали, соперничая в яркости со звездами, искрились и играли. Они праздновали.