— Однако, — сказал он, — ни одна живая душа, кроме меня, не знала об этом.
В то же время он категорически заявил, что никого из своих знакомых, в том числе и «приятельниц», не подозревает в связях с бандитами.
— Но не дух же святой сообщил преступникам, где вы храните деньги и сколько их.
— Возможно, дьявол их надоумил.
— Уголовный розыск, — сказала я, — в дьяволов не верит.
Несмотря на утверждение священника, что все посещавшие его дом — честные, религиозные люди, я все же решила выяснить, что на самом деле представляют собой знакомые Черникова. Обстоятельства дела ясно говорили о том, что без наводчика здесь не обошлось. Единственным лицом, имевшим постоянный доступ в квартиру священника, пользовавшимся его абсолютным доверием, являлась некая Мария Митрофановна Шепилова, 39-летняя незамужняя продавщица палатки фруктовых вод, проживавшая по соседству с Черниковым.
Шепилова убирала комнаты священника, покупала ему продукты, готовила еду, стирала. Словом, была у него полной домоправительницей. Черников был ею доволен: «Богомолка, ни одной службы не пропускает. Ни одного поста не нарушает, честнейшая раба божия. Соседи называют ее монахиней».
Встретившись с Шепиловой, я спросила ее, что она думает об этом происшествии, кого подозревает. Но ничего толком она мне не сообщила. Отвечая на мои вопросы, Шепилова опускала глаза к полу, крестилась и каждый раз глубоко вздыхала. Однако, как она ни старалась предстать передо мной этаким отрешенным от всяких мирских сует человеком, притворство ей не удалось. Это была игра откровенно плохой актрисы. Правда, поначалу я подумала, что, может быть, Шепилова метит на роль жены зажиточного священника-вдовца и поэтому изображает этакую богомолку.
Шепилова вела себя крайне осторожно. Кроме службы, квартиры священника, церкви и своей комнаты, она нигде не бывала. Ни с кем не разговаривала. Никому не звонила по телефону, ни от кого не получала писем.
Шепилова жила в коммунальной квартире. И я сочла необходимым поговорить с ее соседями, не раскрывая, конечно, ни место своей работы, ни цель моих расспросов. Один из жильцов, плотник-строитель, рассказал мне: «Есть у Шепиловой любовник. Фролов его фамилия, зовут Борисом. Живет на нашей улице. Судимый. После того как она у священника стала служить, как будто порвала с ним. Но как-то поздно вечером я возвращался от приятеля домой. Вижу, стоят они в переулке, это недалеко отсюда, и прижимаются». Так была обнаружена первая маленькая ниточка по этому делу. Стали мы заниматься Фроловым и вскоре выяснили, что вокруг него целая группа вертится. Уткин, Власов, Курцанов и Киселев. Добыли образцы их почерков. Научно-технический отдел определил: несколько слов анонимного письма к священнику написаны рукой Власова. Остальные — Курцановым.