— А ну-ка, пошли, Николай, в дом! — приказал майор.
Беспятов недовольно посмотрел на участкового, нехотя поднялся и молча пошел за Сучковым.
На кухне, усадив парня за стол, инспектор сказал:
— Не советовал бы возвращаться к старому. Помню, как ты в суде сопли размазывал, хныкал: вот если бы со мной построже! Почему ко мне не явился? Почему до сих пор не работаешь? Некогда? Боишься, пьянку запустишь?
— Дядя Коля! Только пять дней прошло, как освободился. Друзья тут пришли, ну отметили… — пытался смягчить участкового Николай.
— Завтра чтобы у меня быть! О водке и думать забудь! — закончил разговор Сучков.
Напрасно ждал Николай Васильевич беспутного парня. Не пришел он и на следующий день.
Участковый инспектор встретил его опять в пьяной компании. Посоветовался с председателем сельсовета и предложил обсудить Беспятова и его дружков на деревенском сходе.
Никогда еще не было такого. Люди с интересом шли на собрание. Все знали, что Николай Беспятов после отбытия наказания не исправился. Немного стал тише вести себя, и только. Пьет, бездельничает. Односельчане — все народ работящий, трезвомыслящий — не одобряли парня: деревню позорит! Пришли на сход семьями. Николай Васильевич коротко доложил:
— Вот он перед вами. Отбыл за хулиганство наказание, да, видно, не впрок оно ему пошло. Ваших сыновей мутит. Пьянки да гулянки. Давайте решать, что с ним делать.
Что тут началось! Особенно горячились матери. Как пришел Беспятов, парни совсем от рук отбились. Вино стали пить.
— Выселять его надо из деревни!
Собрание уже совсем склонилось к этому решению. Виновник сидит ни жив ни мертв.
«А ведь могут и выселить, — подумал Сучков. — Будет ли это ему на пользу? Среди чужих людей кому он будет нужен? Пропадет».
Попросил слова:
— Может быть, поверим ему в последний раз, с таким условием, чтобы он завтра же устраивался на работу?
На том и порешили.
На следующее утро Николай Васильевич, подходя к отделению милиции, увидел своего незадачливого тезку, ожидающего участкового.
— Ну что, выпороли вчера немножко? Стыдно? Давай торопись с работой. Все дурное — от безделья. В колонии какую специальность получил?
— Слесарил там.
— Ну что ж, можно слесарем в совхозные мастерские. — Увидев, что парень мнется, спросил: — Не хочешь?
— Николай Васильевич, знают там, что я сидел. Стыдно. Ведь я и пил-то из-за этого. Разве я хуже других? Работать хочу, чтобы уважали меня… В колонии я многое понял.
Николай Васильевич с интересом посмотрел на Беспятова. А ведь парень не потерянный. Будет из него человек. Надо только помочь ему.