Вскинул Докучаев вещмешок, побежал догонять роту. Только и успел своим спасителям рукой махнуть.
…Этого дня они ждали десятилетия. Ждали Мария Максимовна и Анна Максимовна Концовы. Анна Ефимовна не дожила, на фронте погиб боевой парнишка Тихон.
А как торопил время Макар Федорович Докучаев! Сколько он писал, сколько искал! И все напрасно. В 1942-м из Осташева сообщили — выехали; через несколько лет пришел ответ — не проживают. В 1965 году снова написал председателю сельсовета — не ответили. Не смогла помочь и газета «Известия».
Солдат искал своих спасителей. Обидно ему было. Скольким обязан, а как отблагодарить людей? Где они? А Концовы решили: погиб их солдат, иначе откликнулся бы.
Когда Докучаев писал в волоколамскую милицию, надежды особой на запрос не возлагал. И вдруг в Челябинск пришло письмо. Всего три строчки:
«Концова-Молчанова М. М. проживает в гор. Лыткарино, Коммунистическая, 18. Начальник Волоколамского отдела внутренних дел полковник милиции М. Рыженков».
Что испытал солдат, прошедший от Москвы до Германии, трудно передать словами. Но чувство признательности добрым людям никогда не покидало его.
…Михаил Николаевич Рыженков оторвался от дел — навстречу шел пожилой седой человек и протягивал руку:
— Спасибо, товарищ полковник. От меня, от детей моих.
Робко вышел из-за спины и восьмиклассник Саша:
— Спасибо…
Отец и сын остановились на опушке леса. Сосны сбегали к самой Рузе, неузнаваемой, полноводной.
— Смотри, сынок. Отсюда поднялся я на берег. Прошел по тропке к избушке. Столько лет прошло. Но разве можно такое забыть?
Там, где на пепелище старого концовского дома поднялись молодые березки, стояли Мария Максимовна и Анна Максимовна. Женщины платками смахивали слезы…
Встречи, встречи… Через двадцать пять лет, через тридцать. С той поры, как гремели залпы войны, с надеждой ждут люди этих встреч. Сколько времени прошло! А все ищут, ищут друг друга родные и знакомые. Ищет Красный Крест, Всесоюзное радио, милиция.
Мы видим слезы радости. Мы удивляемся, восхищаемся. А где-то в скромном паспортном столе отделения милиции изо дня в день в ответ на запросы получают из разных концов страны листочки со штампами адресных бюро.
Документ к документу полнится папка. Уже включена настольная лампа, а перед инспектором еще немалая стопка конвертов. А где-то к полуночи заказан телефонный разговор с далеким городом.
— Люберцы, Люберцы! Макеевка слушает.
— Евгений Федорович! Женя! Братишка…
Взрослый, солидный человек не может сдержать слез. Смущенно смотрит он на инспектора паспортного отделения Люберецкого отдела внутренних дел А. М. Соколенко.