— Отдыхать тебя укладываю, Рина, — наклоняясь ниже, шепнул этот… породистый!
— Вот спасибо, — ответила ему и, демонстративно зевнув, повернулась на бок, намереваясь подложить под голову ладони и изобразить крепкий сон, сразивший меня наповал, причем сходу.
Вариант не прошел — оборотень раскусил сей коварный план и, крутанув меня обратно, ласково так мурлыкнул:
— Спасибо в карман не положишь, ведьмочка. Придумай благодарность… посущественней.
— Хм — м-м, пирожок дать? — невинно моргнув, предложила ему.
— Знаешь, Риночка, — сладко улыбаясь, шепнул Каин, — я, конечно, голоден, но пирожками, боюсь, этот голод не утолить.
— Заказать баранью отбивную? — стойко симулируя недогадливость, спросила я. — Киски любят мяско.
— Киски любят вкусных девочек, — все тем же тоном просветил меня парень и, навалившись сильнее, поцеловал. То есть попытался поцеловать, но я резко повернула голову, и мужские губы мазнули меня по щеке вместо рта. Однако оборотень не растерялся, тут же приступив к тактильному исследованию покрасневшего ушка. — Сладкая ведьмочка, нежная… — шептал он, дразня меня легкими прикосновениями, пробуждавшими дрожь. И панику!
А когда я в панике, это плохо. Потому что не просто так лучше других направлений мне всегда давалась магия воздуха. Дар стихийника у меня доминировал над другими магическими способностями с детства, благодаря ему я могла бы поступить на факультет боевой магии, если б не боялась мрачного универа, в котором он находится, и не мечтала стать ведьмой. А еще в моменты сильных эмоциональных потрясений этот дар выходил из‑под контроля и… за ущерб, нанесенный окружающему имуществу, мне не раз попадало от госпожи Танис.
— П — прекрати, пожалуйста, — пытаясь выползти из‑под тяжелого мужского тела, взмолилась я. — Каин, прошу…
— Ты обещала благодарность, — непреклонно заявил кошак и занялся изучением моей шейки.
— Но не такую же! — возмутилась я, пытаясь оттолкнуть парня. Да куда там! Тяжелый гад (то есть кот) мне попался.
— Заметь, способ благодар — р-рности я, как твой временный опекун и поручитель, имею полное право выбрать и сам, — проурчал он и замолчал, потому что говорить, когда зубы заняты развязыванием шнуровки на платье, сложно.
Треск тонкого жгута, вырванного из петли, был подобен удару хлыста по моим натянутым до предела нервам. Вздрогнув всем телом, я отчаянно толкнула оборотня, но тот лишь сильнее придавил меня к постели, напомнив, что, по моим же словам, он мне нравится. Дальнейшее происходило как во сне: по рукам разлились потоки ледяной дрожи, осев колючими искрами на кончиках пальцев. Зрение самопроизвольно перестроилось, став острее, как, впрочем, и нюх…