— К — катарина Ирмин, — решив, что спиной общаться невежливо, я на негнущихся ногах повернулась к ней, представилась и, набравшись храбрости, проговорила: — У меня письмо было…
— В кабинет! — скомандовала дриада и, широко зевнув, захлопнула за мной дверь. — Туда! — ткнула она зеленым когтем в сторону еще одной двери, и я послушно вошла в просторное помещение, где в большом кресле сидел лысый, как бильярдный шар, мужчина среднего возраста, одетый в черно — золотую мантию, идеально подходившую к его желтым глазам.
Оборотень! Такой же, как Каин. Или все же другой?
— Простите, я… без стука, — пробормотала, сглотнув. — Думала, что ректор… — и запнулась, неуверенно оглянувшись на оставшуюся в смежной комнате дриаду, которая, усевшись за секретарский стол, опустила голову на сложенные руки, явно намереваясь досмотреть прерванный сон, — она.
— С утра эту должность вроде как занимал я, — не зло усмехнулся желтоглазый. — И с вечера я. И завтра, надеюсь, тоже буду я. Кстати, разрешите представиться, Ежи Камински, ректор Академии Разрушения и Созидания. А вы?
— Катарина Ирмин — ведьма, которая очень хочет у вас учиться, — призналась ему и с тяжелым вздохом замолчала.
— Но..? — густая бровь его, особенно сильно выделявшаяся на лысой голове, выразительно изогнулась, пальцы сцепились в замок, в то время как весь он замер в ожидании.
— Но есть проблема, — ответила, снова вздохнув. Ректор располагал к беседе куда больше, нежели его секретарша. И, решив рискнуть, я выложила ему историю своих злоключений, опустив кое — какие ненужные, на мой взгляд, подробности.
— Хм… Все это, конечно, замечательно. И говорите вы, Катарина, складно, — потерев гладко выбритый подбородок, хмыкнул оборотень. — Но как проверить ваши слова?
— Никак, — понимая, что меня сейчас вежливо попросят пойти вон, я понуро опустила голову и уставилась в пол.
— Есть один способ…
Резко вскинулась и с надеждой уставилась на Камински:
— Какой?
— Я могу считать вашу память, а заодно и проверить рассказ на ложь. Но предупреждаю сразу, — серьезно проговорил он, — процедура неприятная, местами болезненная, к тому же откроет мне все ваши тайны. Согласитесь ли?
Я на все была готова. На все — все — все, лишь бы меня оставили здесь жить и учиться. Поспешно кивнув, подошла к его креслу и, зажмурившись, уверенно сказала:
— Приступайте.
— Может, хотя бы присядете, смелая вы моя? — с мягкой иронией предложил ректор.
И я, приоткрыв один глаз, обнаружила рядом с собой удобный стул с мягким сиденьем. Благодарно кивнув оборотню, опустилась на него и, сложив на коленях руки, снова зажмурилась. Висков коснулись прохладные пальцы, голова закружилась, и перед моим внутренним взором начали стремительно проплывать картины недавнего прошлого.