Рабочие собрались в кружок. Некоторые взялись за инструменты.
— Ну, как, не веселит? — спросила Вандаловская у одного из руководителей буровой команды.
— Все так же — скупо.
— Будем пробовать вправо — возможны кустования.
— Навряд, — безнадежно отозвался голос бурильщика.
Гурьян заметил старика и быстро поднял голову. Стремительно падающие солнечные лучи мешали разглядеть оборванца.
— Кто это? — спросила Вандаловская.
— Кажется… — директор подошел к старику, не сводя с прохожего загоревшихся глаз.
— Митрофан! — засмеялся он, раскинув руки. — Притопал-таки. Почему же пехтурой? Э, чудак! На станцию ходят наши машины. Сказал бы ребятам, что ко мне, и не ломал бы кости…
Митрофан виновато закланялся, голова его тряслась.
— Пришел посмотреть твою работу и — подохнуть. — Гурьян нахмурил брови, взял старика под руку.
— Одежонку-то спустил, не утерпел.
— Уклинил в тот же вечер… Каюсь… Запоздал к тебе, а тут гулеваны подвернулись. — Митрофан осмотрел станок и машину, а затем поднял глаза на рабочих. — Копаете зря, — сказал он, присаживаясь на подножку автомобиля.
— Почему? — заинтересовалась Вандаловская.
— Плохое тут золотишко, грошовое. — Он опять взялся за трубку, но один из рабочих открыл серебряный портсигар.
— Вот закури, дедок… Папиросы «Кузбасс», — кур хорош, а шлеп еще хуже.
Митрофан чихнул и смял папиросу в трубке. Он выдохнул дым и сурово глянул на Гурьяна.
— Около Гнилого ручья пробовал?
— Нет.
— Оплошку дал. Там без осечки найдешь.
Рабочие переглянулись и заулыбались. В этом старик усмотрел недоверие к своим словам и дернул плечами.
— Дай-ка мне кайлу и лопатку.
— Да мы рабочих дадим, — Гурьян открыл дверцу кабинки автомашины. — Лезь-ка туда.
— Ого-то, — изумился старик. — Не сиживал я в таких телегах. Чудеса в болоте.
— У нас еще не такие есть. Я тебе покажу сегодня все. Может быть, отдохнешь, тогда поедем? — спохватился Гурьян.
— Надо дело кончить, — запротестовал Митрофан и, виновато глянув на Вандаловскую, добавил: — Должок заплатить я приехал и косточки к покою прибрать. Будет, нашлялся. На восьмой десяток шесть лет живу.
Загудевший мотор заглушил последние слова древнего приискателя. Расцветающая долина поплыла назад. Гурьян вел машину сам и часто оглядывался на подпрыгивающего в сиденье Митрофана.
«Знает или врет?» — думал он, сразу настраиваясь подозрительно, вспомнив безрезультатные разведки в течение почти трех месяцев.
Митрофан заметил скважины и, когда они вышли из машины около двух переплетшихся сосен, покачал головой.
— Дурную работенку ты провернул… Экую оказию перекопали… А надо бы сначала лопаткой пробовать — дешевле стоит.