Шофера Гурьян не взял. Студенту он указал место в кабинке рядом с собой.
— Комсомолец? — спросил директор, когда машина вышла за поселок и понесла их по ровному тракту.
— Уже кандидат, — покосился парень.
— Хорошо… На каком курсе?
— На четвертом, по горному отделению…
Гурьян крутнул руль и ловко отвел машину от канавы. Студент от удивления открыл рот, ухватился за дверцу.
— Не бойся… Ну, как у вас работает Иван Михайлович?
Студент умиленно закатил глаза, восторженно ответил:
— О, один из лучших преподавателей. — Студент показал рыжие, сросшиеся, как молодые опята, зубы. — На каждой лекции приводит в пример Улентуй… Интересно… Любит он свое дело… Скоро, ученую степень будет защищать. И действительно обидно. У нас есть профессора мальчишки, а у Ивана Михайловича такие знания…
Гурьян осадил машину. Навстречу, вздымая пыль, мчался грузовик.
— Что везете? — обратился директор к высунувшемуся из кабинки шоферу:
— Крупу, — отозвался из кузова беззубый старик.
— Частей с завода нет на станции?
— Не примечал, товарищ Нарыков…
— Вороны полоротые!
До станции студент украдкой взглядывал на небритую щеку соседа, стараясь понять, чем недоволен директор. Гурьян понял это и, когда завалили в машину ящики с инструментами, теплее спросил:
— Значит, Иван Михайлович завоевал там авторитет?
— Громадный, — с захлебом говорил парень. — У него богатый опыт и подход методичный… Известно, — большая школа…
— А вы хорошенько присматривайтесь и принюхивайтесь к педагогам. Понимаешь, бывает и так, пока не разотрешь головню, все думаешь, что это пшеница… Надо корешок попробовать, а тогда лист рвать…
— Мы и так критикуем, — понял студент скрытые мысли директора. — У нас отличают, кто пустозвон, а кто имеет знания.
Гурьян ускорил ход. Мысли его запутывались, как тенета. Вспомнил двухлетнюю борьбу с главным инженером за Улентуй и долго не мог отделаться от чувства досады и подозрения. Но все это опровергалось фактами. Несомненно, Клыков пользовался уважением в тресте и институте, его любили студенты. Кроме того, сам Гурьян просмотрел все протоколы заседаний по поводу постройки обогатительной фабрики и нашел в них много интересного. Клыков категорически возражал против постройки маломощной американской фабрики и записал особое мнение, когда старая администрация прииска решила закладывать бесплодные злополучные шахты. Директор пришел к заключению, что подозрительность его к бывшему главному инженеру основана лишь на том, что Клыков недооценил, вернее, не постарался до конца разведать потенциалы Улентуя. Все это показалось теперь нелепым. Гурьян не мог не признать, что и сам он и все его сторонники, по существу дела, рисковали, пользовались в борьбе с противниками плохими доказательствами. Могло же получиться, что риск окончится крахом.