Перед отъездом на курорт Гурьян ранним утром спустился в новую шахту, побывал на строящейся фабрике и повеселевшим вернулся домой. Бутов и Костя помогали Татьяне Александровне связывать чемоданы. Мимо их, глядя в пол, что-то вспоминая, шагал Стуков. Около поданной машины что-то кричал Яцков.
Директору хотелось уехать незамеченным. Но не успел он еще снять оленью парку, как в квартиру начали набираться шахтеры и старатели свободной смены. Безвлажный, высушенный морозами снег звонко скрипел под сапогами приискателей.
Катя третий раз бежала по туманной улице с узелками. На щеках у ней и на ресницах завивались тонкие колечки куржака. Шахтеры шутили:
— Костю-то зря увозишь, девка…
— Ничего… Он приедет ученым.
— Ну, ну. Зануздала важнецкого парня — и рада…
— И я не из бросовых…
— Да знаем, не хвались сама…
В машине уместились плотно. Гурьян хотел приподняться, но не мог и махнул рукой. Татьяна Александровна встретила на миг взгляд Антропова. Он приподнял шапку.
Мотор заглушил голоса. Стуков вслед уходящей машине замахал руками.
Впереди отглаженной простыней лежала долина, а за ней темнели хвойные леса. Около американской фабрики встретились два трактора. Тяжело громыхая, они тянули по узкоколейке вагоны, нагруженные рудой.
Гурьяну вспомнился первый приход на Улентуй.
Он положил Косте на плечо руку и сказал:
— Вот таким же, зеленым, меня привел сюда старик.
Ветер жгучей хваткой ущипнул всем носы.
— А вот здесь нашли мы самородок.
— Где? — спросила Татьяна Александровна.
— Проехали. — Ветер унес серебристый смех Кати. Машина подпрыгнула с моста и вышла на прямой широкий тракт. Навстречу подвигались обозы и грузовики. Они везли продовольствие и остатки деталей для обогатительной фабрики. Машины содрогали воздух, отпугивали от дороги промышляющих волков.
Автомобиль остановился на краю первой деревни. Дорога была загорожена столпившимися крестьянами. Шофер дал три гудка, но народ не расходился. К кабине, семеня и горбатясь, подошел белобородый старик с посохом. Посох скрипел по снегу, взвизгивая и хрустя.
— Что там? — спросил Гурьян, выходя из машины.
— Человек обмер, — прошепелявил подошедший. — Надо быть к вам тянулся и свалился с копылков долой.
— Какой человек?
Гурьян с Костей прошли вперед. Селяне посторонились, пропустив их к свалившемуся человеку. Он лежал на животе, корчась и разметая обмерзшей бородой тонкую снежную порошу.
Из толпы слышались разговоры:
— Надо бы отогреть, мужики… Скотине добры хозяева помощь дают в экую стужу…
— Все равно, дойдет… грей не грей…
— Вона, как его тряска берет.