Они вошли в коридор, разделявший зимовье на две половины. Посредине коридора находилась широкая русская печь с пристроенной сбоку плитою. На плите вороньим стадом стоял десяток закопченных котелков.
Из черной половины зимовья пахло прелыми портянками и слышался громкий хохот толпы.
Яхонтов, заглянув туда, сморщил лоб. Сквозь пар и табачный чад едва заметно было, как передвигались темные, точно тени, фигуры ямщиков.
Они прошли на хозяйскую половину, которая состояла из двух комнат и отдельной спальни.
На второй половине разгорался спор между Сунцовым и ямщиками-ангарцами. Они рядились за подводу. Сунцов, с начинающим все больше грубеть хитроватым лицом, говорил рыжему бородачу:
— Так и быть, паря, дадим четвертную до Калифорнийского, только с уговором, чтобы второй станок везла нас твоя дочка.
Толпа косматых и грязных людей хохотом потрясла стены зимовья.
Чалдон сердился:
— Ты чо, язви те в душу, зубоскалишь? Если поедешь, то говори цену, окромя шуток…
— А вы лучше потянитесь гужиком, — предложил кто-то.
— Правильно! — подхватила толпа.
— Тащи перетягу! — крикнул Сунцов, не замечая вошедших Василия и Яхонтова. — Уговор такой: если ты перетянешь — плачу четверть самогону, а если я — везешь бесплатно до прииска.
Чалдон связал перетягу гужиком и подал один конец Сунцову, а затем, оглянув присутствующих, угрожающе сказал:
— Хочь ты и мясо жрешь каждый день, а попробуем, чья кишка дюжее?
Противники уселись друг против друга на полу и слегка попробовали гужик. Веревка затрещала и затянулась в узел. Толпа насторожилась.
— Не подгадь, Граха! — крикнул кто-то из золотничников.
— Дай пить, Микита! — закричали, в свою очередь, ямщи-ки-ангарцы.
Двое здоровенных мужчин, ободряемые ревом толпившихся, уперлись, как уросливые лошади, которых насильно хотят стащить в реку, и, надуваясь животами, потянули друг друга к себе.
— Не сдавай, Еграха!
— Дюжь, Микита!
— Ниже держись — от земли не отдерет!..
Один из ямщиков протянул руку между тянувшимися и повелительно сказал:
— Не фальшь, ребята, — по правилам вали.
Сунцов только теперь снизу вверх увидел Яхонтова с Василием и улыбнулся им цыганскими глазами.
Тянулись до трех раз. Сначала перетянул ангарца Сунцов (сгоряча чалдон не успел расправить мускулы). Второй раз Сунцов сдал. Шеи, лица и глаза у обоих налились кровью. Уселись в третий раз.
Сунцов изменился в лице.
Золотничники нервничали, а ангарцы заранее торжествовали победу. Чалдон крикнул на все зимовье и, изогнувшись в дугу, перекинул через себя противника.
Сунцов спустил гужик. На руке, где врезалась веревка, побелела кожа и выступила кровь.