— Ты что ль натрёшь девке, ягодник? — предложил он Диме, протягивая бутыль.
Дима не отказался бы, но Леночка это заметила и немедленно вскочила.
— Я сама!
— Ох ты, стрекоза! Ну сама, так сама! Держи, растирай.
Дед сходил за стаканом и нацедил Леночке сильно пахнущей хлебом жидкости чуть больше половины.
— А мы с твоим мужиком пока изнутри разотрёмся! — Дед подмигнул Диме и выразительно щёлкнул по горлу. — Смотри, как слеза прозрачная! И сивухой не пахнет!
В глазах Лены Дима прочёл огромное желание присоединиться к выпивке, но у старика даже в мыслях не было предложить девице самогонки. Ромашин увидел, как Леночкина рука поползла в сумку за сигаретой. Незаметно от деда, Дима дёрнул девушку за рукав и отрицательно помотал головой. Он знал из книг, что деревенские обычно очень плохо относятся к женскому курению. Чего доброго, бабка учует и вытурит их опять под дождь.
Дед Сашка сходил за стопками и закуской, они с Димой уютно расположились возле печки, выпили и смачно захрустели солёными огурчиками. Лена сглотнула слюну.
— Да ты не глотай слюнки, — заметил глазастый дед. — Щас Полюшка на стол накроет, завтракать пойдёте. Мы-то рано с ней встаём. Тут из-за Заморочья всё время сбилось, так иной раз…
Дед Сашка неожиданно замолчал.
Из комнаты потянуло аппетитным запахом. Выпивший дед ещё больше подобрел и подсел к Лене.
— Ты, девка, на меня не серчай. Я ж вас чуть не подстрелил.
— Да ерунда какая! Ну, и подстрелил бы, делов-то! — горько улыбнулась Лена.
— Просто объект тут секретный, полигон… Был… Учёные там… Вот я по привычке и бдю. Вдруг диверсант какой. Охраны-то нет теперь… Бардак!
— Помолчал бы ты, пенёк дряхлый! — крикнула из комнаты Полюшка. — Вот ведь дьявол болтливый!
Дед Сашка послушно замолчал.
— А чего бдить-то, дед? — спросил немного порозовевший от печки и спиртного Дима. — Раз охрану сняли, значит, уже ничего ценного нет.
Дед хмыкнул так, будто Дима какую-то ерунду спросил:
— Ну ты выдал, парень! Ничего ценного! А само Заморочье что уже, не ценно?!
— А что в нём ценного? — спросил Ромашин, вспоминая свою способность говорить о незнакомых вещах с тоном знатока.
Старик только разочарованно рукой махнул.
— Во даёт! Газет что ль не читаешь?
— Ты бы, старый, помолчал! — раздался из комнаты сердитый голос хозяйки.
Лена поднялась с табурета, обула вязаные тапочки и прошла в комнату.
— Давайте, я вам помогу, тёть Поль.
Бабка с уважением посмотрела на Леночку, и взгляд ей потеплел.
— Ну, помоги, раз не сидится. Вроде городская, а, смотри-ка…
— Да какая я городская! У меня мама деревенская. Она замуж в городе вышла…