– А то как же, – добавил Сэнсэй, – тебя, кстати, с соревнований дисквалифицировали. А паренька того, Куракина Васю, я поднатаскаю, он в следующий раз тебя уделает, чтобы нечестные приёмы не использовал и по лежащему сопернику не бил… на татами.
– Как угодно, – буркнул Витя.
– А теперь вставай. Можешь встать?
– Угу.
Виктор поднялся.
– Ну-ка, руки в сторону, – Сэнсэй провёл ладонями, не касаясь, над телом Виктора от подмышек до ступней.
– Нормально? – спросил Хром.
– Вполне. Вот мазь. Пусть герой после тёплого душа тело намажет. Завтра мышцы могут поболеть от молочной кислоты. Пусть поупражняется немного, чтобы их разгрузить, но без сильного напряга. А теперь иди, герой. Мне ещё награды вручать. Но тебе и вправду нужно научиться форсированный режим контролировать.
– Витька, ты как? Я слышала, с тобой на тренировке что-то случилось? – взволнованно спросила Лика, когда отец и сын пришли домой.
– Случилось. Он на кумитэ бойца вырубил и сам потом отрубился. Его за это дисквалифицировали.
– Как, почему?
– Потому что у него планка упала, «красный коридор», слышала такую штуку? Лёгкое боевое безумие. Почти безвредно, если в него редко впадаешь.
– Ничего себе, – не взволнованно, а скорее как-то восхищённо сказала Лика. – А дисквалифицировали его за что тогда?
– А вот за то же, чтобы держал под контролем свои инстинкты.
– Так нечестно, по-моему.
– Что честно, а что нет, решаю я. Так, сегодня Витьке прописан душ, мазь и покой. А ты, доча, пока разогрей что перекусить.
– Будет исполнено, – радостно ответила Лика.
Готовить она любила, ещё больше любила смотреть, как едят её готовку, ну и когда хвалят, конечно.
Когда Александр уже ел разогретый суп (Витя ещё мылся в душе), он спросил у дочери:
– Лика, а ты хотела бы магией заниматься?
– Ну не знаю, у меня способностей почти нет. Я пою лучше. А что?
– Ну я вижу, что тебя заинтересовало всё это, что с Витей случилось.
– А разве это магия?
– Нет, но, может, тебя привлекает это: загадочность, таинственность… большие возможности.
– Это всех привлекает. А зачем ты спрашиваешь?
– Может, ты интересовалась какими-нибудь обрядами там, заговорами?
– Ах, этим… Нет, пап, ты что.
Хром внимательно посмотрел в глаза дочери и облегчённо вздохнул:
– Нет, ничего, так просто спрашиваю. Забудь.
– А чем это так вкусно пахнет? – На кухню зашёл, вытирая голову полотенцем, Виктор, в одних шортах. Ноги прямые, жилистые, пресс в кубиках, торс как у заправского бегуна – без грамма жира. Круглые бицепсы. Словом, Брюс Ли в юности, только разрез глаз правильный.
– Иди, оденься, чего полуголым за стол садишься, – сказал ему Александр.