– Хорошее место, если, конечно, обойдется без пожара, – прокомментировал Мартин. В доме пахло мокрой штукатуркой и подгоревшей яичницей. – Проводка в подвале еще та.
– Слушай, все отлично. – Лашез оглядел помещение.
Никакой сети подземных коммуникаций, никаких генераторов «Хонда». Никаких мин-ловушек.
В тот вечер Баттерс, откинув голову назад и закрыв глаза, сидел на одном из шатких стульев. Мартин, скрестив ноги, устроился с банкой пива на полу. Разложив рядом с собой стрелы, он менял старые наконечники на новые, время от времени бросая на Лашеза взгляды, полные сексуального обожания.
– Мы должны их уделать, – произнес Дик, держа в руке стакан с бурбоном. – Мы слишком долго болтаем. Все болтаем, болтаем и болтаем… Но теперь, когда они застрелили Кэнди и Джорджи, мы им вломим.
– Тогда нам всем крышка, – отозвался Мартин.
В свете лампы его борода казалась огненно-красной.
– Возможно, – равнодушно согласился Лашез и сделал глоток из стакана. – Тебе не все равно?
Мартин, продолжая возиться со стрелами, примерно минуту молчал.
– Меня уже все достало. Я готов.
– Ты мог бы свалить на север, в Юкон.
– Да я уже был там, – ответил Мартин. – Чертовы канадцы. Все они – сплошной коммунистический сброд. На Аляске лучше.
– Тогда в Мексику.
– Я же американец.
Лашез кивнул.
– А ты, Ансель?
– Сначала хочу покончить с этим делом, – ответил Баттерс.
– Нам нельзя торопиться. Нужно все хорошенько обмозговать.
– Я хотел сказать, что пора кончать с этим делом, – сказал Баттерс. – Тут поневоле заторопишься.
Лашез снова кивнул.
– Для меня это точно будет конец. Но, богом клянусь, я прихвачу с собой на тот свет кое-кого из этих ублюдков.
Мартин неуверенно посмотрел на Дика, затем тоже кивнул и отвернулся. Они работали вместе, без напряга, ловко и споро, но решительно, как делали раньше в охотничьих лагерях, готовя оружие и снаряжение, обдумывая каждый ход, немного выпивая, проникаясь охотничьим азартом и духом товарищества.
Подельники проверили оружие, наверное, в двадцатый раз, заряжая и разряжая пистолеты, паля холостыми в телевизор. В помещении крепко пахло ружейным маслом и растворителем. Сообщники Лашеза вспоминали старые времена и свои давние вылазки, вспоминали старых знакомых, многих из которых уже нет на этом свете.
– Если останусь жив, – продолжил Лашез, – то больше ничего не стану делать. Просто просижу в камерах до конца своих дней. А еще…
– Что еще? – уточнил Мартин.
– Да ничего, – отмахнулся Дик, но подумал о Мексике. Он всегда собирался побывать там, но так и не сподобился.
– Стоит мне все это представить, мозги идут набекрень, – признался Баттерс.