Я не знал, сохранятся ли мои умения в этом призрачном путешествии. Приблизившись к стулу, я решительно опустился на него – и коснулся затылком серебряного треугольника спинки.
Это походило на ночной прыжок в воду. В первую секунду был удар, шок и полная потеря ориентации – но я быстро пришел в себя. Теперь я одновременно стал проводником, замыкающим поток Флюида – и самим потоком.
У него были начало и конец. Поток начинался в образованном медиумами круге. Но исходящий от них Флюид не рождался в их собственных умах – они засасывали его из сырого ночного воздуха вокруг Инженерного замка, и он был полон страшных ночных химер – ненависти, гнева, желания убивать… В окружающем замок Флюиде были, конечно, и другие элементы – но именно этот спектр отчего-то попадал в воронку, образованную восемью медиумами в петербургской мгле.
Я ожидал увидеть на другом конце потока демоническую женщину в маске Анубиса – но ее там не было. Вместо нее я ощутил на другом берегу напряженный, сильный и неумолимый ум – он формировал из Флюида нечто страшное…
Да.
Он придавал ему форму Великого Фехтовальщика, безжалостного и неуязвимого убийцы. Свирепая жестокость этого существа уже присутствовала в проходящем сквозь меня потоке Флюида. Ночные кошмары Ветхой Земли оказались для этого отличным материалом – создатель Великого Фехтовальщика мог не слишком напрягать воображение.
Но самое ужасное было в том, что я хорошо знал создателя. Я чувствовал его, но никак не мог понять окончательно, кто это – он как бы отворачивался от меня, не давая заглянуть себе в лицо. Потом он заметил, что за ним кто-то следит, оглянулся – и я узнал его.
Это был Галилео.
Я сразу понял, что он видит меня так же отчетливо, как я его. Галилео немедленно попытался затянуть меня в поток контролируемого им Флюида, но мне удалось выскользнуть из его захвата. Я вскочил со стула, глянул на бледных медиумов, по лицам которых текли ручьи пота, и, не обращая больше внимания на двери, обрушился сквозь потолки, полы и стены назад в ту точку, где остался выход в мой мир.
Алексея Николаевича не было в его комнатушке. Зато там работал небольшой телевизор, показывавший странный и, верно, жестокий ритуал Ветхой Земли: человек в жуткой белой маске и латах, скрытых под просторной рубахой, отбивался кривой деревянной саблей от таких же нелепых гладиаторов, пытающихся загнать его в стоящую на льду клетку из сети, растянутой на железной раме… Я глядел на это действо лишь секунду – но мне показалось, что кто-то щипцами ухватил мой ум, и я торопливо отвел глаза: смотреть на ритуал могло быть опасно.