— Слушай. Юр! Мне, конечно, больно все это слушать. Не вспоминать, а слушать. И знаешь почему? Ты думаешь, что с нормальным человеком говоришь… А я перегорел. И к рогам своим отношусь, как мать к больному ребёнку! Ты не представляешь, но их у меня от Ксении несколько пар осталось. И не все ты, наверное, видел. Есть прелюбопытные экземпляры! А ты что, собственно, так неравнодушен? В тюрьму хотел посадить… Развода нашего требовал… Не давала тебе, что ли?
— Давала, не давала… — огрызнулся Юрка, — Кончай, вон Наташка и подруга твоя от ручья идут.
— Опять бодаетесь? — улыбнулась Наташа, присев с Лейлой на корточки рядом с нами. Всем своим видом она хотела показать, что взяла себя в руки.
— Да так… В меру сил… Просто вспомнили, как в былые годы Юрик проказничал. Понимаешь, дурная привычка у меня была, — я в задумчивости карандаши грыз, скрипя мозгами над картами и планами штолен. А он, Сатир местного замеса, издевался надо мной: Для смеха обглоданные концы перцем красным натирал. Ночью, под одеялом. Потом вся партия ржала, гримасы мои наблюдая… — поведал я девушкам историю с ностальгической улыбкой. И тут же, пропел:
— Ты так красива, милая Лейла. И не рифмуются с тобою "Рожки", пока хожу Я по дорожке! Пока я жив, "этого" не повторится, мотай на ус, Жорж!!!
Минуту спустя, из штольни вылезли Бабек с Сергеем. Подошли к нам, уставшие, но полные решимости достойно вынести все испытания. С помощью девушек они посадили нас на землю.
— Как жизнь? Бьет цепями по ногам, задевая голову? — похлопав меня по плечу, спросил Кивелиди.
— Ты, Серега, и не представляешь, какие нам жизнь преподносит подарки, — сказал я, растирая появившиеся на голенях багрово-красные рубцы.
— Я еще смогу насладиться жизнью. Если захочу. И, может быть, не раз!
Подошел доцент и дополнил:
— Последующие нарушение режима и неуставные отношения будут караться строже. Подвешенных рабов будем сечь плетьми! И, пожалуйста, не надо умничать! О Женевской конвенции я знаю, но это не про вашу честь!
— Мы вам верим! Товарищ! — сказал я, преданно глядя ему в глаза. Глубина и стойкость Ваших принципов, нас восхищает! Ваша последовательность в претворении их в жизнь будоражит! Вы настоящий Учитель! С большой буквы. В знак благодарности за Ваши уроки, я готов в свободное от каторги время сделать Вам учебные пособия для Ваших будущих учеников — гильотину и дыбу в натуральную величину! С их помощью Вам легко будет сеять "разумное, доброе, вечное"…
— Вы много говорите, а работа стоит. А насчет дыбы я подумаю… Хорошая идея…
Сказано это было спокойно и без иронии, что ещё более угнетало и заставляло призадуматься. Через некоторое время мы с Юркой смогли встать на одеревеневшие ноги и приступить к приему пищи "А ля Фатима". Но мы не привередничали. Хорошая кулинария требует полета мысли, а какой может быть полет в неволе, особенно у объятых страхом женщин?