Короче, ясно, о чем речь. Оставь ты свою службу на недельку ради друзей, как мы оставили все ради тебя. Поедем вместе куда-нибудь, отдохнем по-человечески, культурно. В нашем «бусике» места хватит, обо всем остальном сами позаботимся.
Елена тронула отца Игоря за руку:
— Может, правда?..
Тот не успел ответить: во дворе снова раздался громкий лай и стук в окно. Отец Игорь встал из-за стола, уверенный, что пришли к нему. Переговорив с кем-то негромко, он возвратился, чтобы взять ключи от церкви:
— Вы гуляйте, отдыхайте, а меня зовут, нужно соборовать.
— Кого это? — вскинула глаза Елена.
— Дмитриевну, что за ручьем живет. Ты должна помнить: ее на прошлой неделе из больницы привезли, было лучше, а теперь опять плохо. Муж пришел, говорит, что она просит соборовать ее, боится умереть без напутствия. Я скоро.
И вышел из дома.
— Знаем мы это «скоро», — буркнул недовольно отец Владимир, снова разливая виски. — Еще по рюмахе — и пошли отдыхать. Где ты нас разместишь, матушка? Дома или на сеновале?
— Не муж у тебя, Ленка, не батюшка, а пожарная команда, скорая помощь, — ухмыльнулись обе матушки. — Скажи честно: долго ты такое счастье искала? Не жалеешь?
— Ни капельки, — Елена взялась убирать со стола, когда все пообедали и пошли в отведенную гостям комнатку. — Я знала, что иду не за бизнесмена, не за офицера, а за батюшку. И о том не жалею.
— Врешь ты все, подруга, — Марина, супруга отца Владимира, плеснула себе в бокал виски. — Вспомни, какие «фартовые» женихи к тебе сватались, какие ребята. Мечта любой девчонки. Так нет, вместе с отшельником гоже решилась отшельницей стать. А о своих детях ты думаешь? Куда их сдашь? В интернат? Ведь у вас тут даже обычной школы нет. Лес да лес кругом. Что тебе дети скажут, когда из пеленок вырастут? Пора, знаешь ли, самой вырастать из романтического возраста.
— Но кому-то нужно служить и здесь, — возразила та.
— Нужно тем, у кого ни кола, ни двора, ни семьи, ни волос на голове, ни мозгов в голове. Таким «пенькам», который до вас тут служил. А если хочешь устроить себе и детям нормальную, достойную жизнь, то одними «паки-паки», отпеваниями да крестинами не проживешь. Сколько вам тут за все про все платят?
— Сколько платят — все наше, — уклончиво ответила Лена. — За все слава Богу, мы ни в чем не нуждаемся, а от всего лишнего только лишняя головная боль: как бы не украли, как бы не испортилось, как бы еще что-то.
— А что же тут ваше? Избушка эта на курьих ножках — церковная, вся рухлядь в ней — тоже церковная. Что в этой дыре ваше, кроме деток да вас самих? Жучка вон та, что тявкает во дворе, и та, небось, не ваша.