— У нас так делают: привязывают собаку-суку в лесу, когда та только-только начинает гулять, и оставляют на пару дней одну. Волки самку никогда не тронут, в смысле не загрызут, а вот жизнь новую подарят. И тогда щенята появляются на свет особой породы. Мне Баграя старый лесник подарил: жил он, кстати, недалеко от той самой гати.
Они помолчали, наслаждаясь предрассветной тишиной, свежестью, запахами.
— Лесника того Косым звали. Жил с одним глазом, второй почти ничего не видел, а тот, что здоровый, не глаз был, а алмаз. Любую птицу стрелял с лету, белку, любого пушного зверька тоже в глаз без промаха целил, чтобы шкурку не испортить. Не человек, а живая легенда. Хотя нет его уже, помер года два назад. Жил отшельником — отшельником и помер. А ведь что интересно: ни один зверь его не тронул: лежал возле своей хижины, пока на него не наткнулись. Зверь его боялся, но и уважал. Косой с ними умел общаться. Языки, что ль, их знал — никто не мог понять. Его бы правильнее было назвать Лешим. Все тропы здешние исходил, каждую нору звериную, каждое болото знал. К нему многие обращались: и геологи, и путешественники разные, туристы — вроде вас, батюшка, любители приключений. Он всем рад был помочь: проводником с ними шел, карты чертил, на поиски вместе со спасателями выходил, когда кто терялся. Такое частенько случалось. Это теперь народ по своим хатам, домишкам, квартиркам замкнулся, на живую природу через «Клуб кинопутешествий» смотрит. Хотя не перевелись любители походить, полазить. Травы разные целебные ищут, зелье всякое — кому что.
— Да, — поддержал разговор отец Игорь, — раньше все на природу рвались, с ней тесно жили, а теперь от природы рвутся: телевизоры, компьютеры, игрушки…
— А вам самому, батюшка, не скучно здесь? — засмеялся Максим. — Мыто привычные, потому как здешние, отсюда родом, а вы городской весь, и матушка ваша к нашей жизни непривычная. Ропщет, небось? Назад в большие города рвется, вас поругивает, да?
— Не ропщет, не поругивает. С Богом, Максим, везде хорошо: и в городе, и в деревне, и в лесу, и в пустыне. А без Бога человеку хоть весь мир подари, положи к его ногам — ему все мало будет. И наоборот: кто ищет Бога, тот бежит от разной суеты, от всего прячется, ничего ему не нужно — ни богатства, ни славы.
Максим рассмеялся.
— Смеешься? Не веришь?
— А как можно всерьез поверить? Покажите мне такого дурака, чтобы взял, все оставил, бросил — и в лес ушел.
— Показать? А чего на него показывать? Вот он, один из таких дураков рядом с тобой идет. Меня, кстати, таким и считают, что согласился сюда на приход.