— Нет, сэр, — учтиво отвечал Гамлет, — обычно мы ходим в гости днем. Но когда наших уважаемых белых гостей обкрадывают, мы не можем ждать, пока за краем земли проснется солнце… Мы весьма скорбим, сэр, мы весьма скорбим… Наша добрая утренняя встреча омрачена недобрым делом! Вот! Смотрите!..
Голос Гамлета дрожал от негодования. Он окинул уничтожающим взглядом связанных односельчан. Те попытались было что-то сказать в свое оправдание, но замолчали под этим ледяным взглядом. Гамлет бережно развернул аккуратный пакетик из бананового листа, который он до этого держал крепко зажатым в правой руке, и предъявил удивленным белым четыре заурядные английские булавки, блеснувшие на нежном лунном свете, как четыре крохотные молнии.
— Это презренные люди, — указал Гамлет на связанную четверку, в которой без труда можно было узнать отщепенцев, обласканных сегодня утром Цератодом и Фламмери. — Это трижды презренные трусы и негодяи! — с силой повторил он. — Они уже давно составляют позор нашего великого и благородного племени. Вспомните, прошу вас, джентльмены, слова Гамлета, принца датского — акт второй, сцена вторая: «Что и говорить, если даже такое божество, как солнце, плодит червей, лаская лучами падаль». И вот сегодня эти черви не удовольствовались прекрасными подарками, которые они незаслуженно получили наравне со всеми добрыми жителями Нового Вифлеема. Они похитили у вас эти превосходные блестящие вещицы. Мы пришли сюда, чтобы вернуть вам эти вещицы и чтобы вы сами назначили ворам наказание, которое полагается по вашим законам за такое преступление.
Широким жестом он указал на обрыв, с которого был утром сброшен в океан ефрейтор Альберих Сморке.
При этих словах, смысл которых было трудно не понять, связанные островитяне взвыли от ужаса. Один из них в отчаянии крикнул:
— Милорды! Разве вы сами не…
— Молчать! — цыкнул на них Гамлет. — Как вы смеете раскрывать рты в присутствии тех, кого вы так позорно обманули!
И он замолк, ожидая, что скажут белые. Слово было за ними. Их обокрали люди, которых они и так одарили бесценными подарками, и им принадлежало решающее слово.
— Слушай, ты, как тебя там… — рассмеялся Фламмери.
— Меня зовут Гамлет, сэр, Гамлет Браун, с вашего разрешения.
— Разрешаю. Так вот, мистер Гамлет Браун, извольте вернуть этим парням булавки и хорошенечко перед ними извиниться.
— Вернуть?! Извиниться?! За что, сэр? За то, что они вас обокрали?..
— За то, что вы их ограбили.
— Мы отобрали, чтобы вернуть вам, сэр.
— Я никого не просил возвращать мне то, что я подарил этим людям.