Затем Гамлет и двое других особо доверенных лиц торжественно пригласили дорогих белых посетить их деревню и последними покинули площадку.
Уже спускаясь легким и упругим шагом вниз по тропинке, Гамлет Браун несколько раз оборачивал к стоявшим на самом краю площадки Егорычеву и Смиту свое умное и тонкое лицо с косым шрамом через левую щеку, улыбался им, как старый и добрый знакомый, и приветливо махал рукой, в которой был крепко зажат подарок белых — большой железный гвоздь, из которого он собирался соорудить себе отличный бурав.
Гамлета уже не было видно, когда Егорычеву внезапно пришла в голову какая-то, видимо очень важная, мысль. Он бросился вдогонку за островитянами.
— Не легко нам придется с этим молодым большевиком, — вздохнул Фламмери, адресуясь к Цератоду.
— Мда-а-а… И все-таки довольно противно иметь дело с этими четырьмя жуликами… Очень нечистоплотное занятие…
— Неужели у вас нет никакого дела? — прикрикнул Фламмери на прислушивавшегося к их разговору репортера. И когда тот покорно удалился, Фламмери ласково осведомился у Цератода: — А вы серьезно убеждены, сэр, что выдавать себя за господа нашего Иисуса Христа более чистоплотно?
Цератод молча проглотил пилюлю.
А тем временем Егорычев уже нагнал Гамлета и вел с ним, несколько отстав от его односельчан, строго секретный разговор.
— Значит, вы тогда видели, как эти люди в черных одеждах высаживались на остров?
— Мы спрятались за деревьями и видели. Они вылезли из брюха очень большой черной рыбы.
— Это не рыба, это корабль. Ну, такая большая лодка, которая приспособлена плавать под водой.
Гамлет посмотрел на Егорычева с вежливым недоверием.
— Они все сразу съехали на берег? — спросил Егорычев.
— Сначала только их главный начальник и с ним три человека. Они потом все вернулись обратно в рыбу, а потом уже высадились остальные чернокожие белые, которые потом остались, а рыба ушла под воду. С ними было много ящиков и много мушкетов.
— А когда их начальник в первый раз съезжал на берег, он вез с собою что-нибудь?
— Три ящика… и лопату.
— Ты не заметил, он их не уронил в воду? — спросил Егорычев, с трудом сохраняя на лице безразличное выражение.
— Они вынесли их на песок и остались сторожить, а начальник пошел налево и дошел почти до самого ущелья…
— Вспомни хорошенько, Гамлет, вспомни хорошенько, это очень важно! Он поднялся к Священной пещере? — Егорычев уже знал, что именно так называлась пещера, в которой он обосновался.
— Нет, туда он не поднимался. Мы даже подумали, будто он ходил искать, куда сложить эти ящики, пока на берег сойдут остальные. Потом он вернулся за ящиками, и они все пошли куда-то сюда, но только не на мыс, и провели там довольно много времени и вернулись на берег уже без ящиков и без лопаты. Но зато, когда они вторично прибыли из рыбы, они поднялись прямо на мыс, в Священную пещеру.