Украдкой осматривая комнату, она заметила, что Коннор пробирается к террасе. Лицо было жестким и словно застывшим.
Унижение нахлынуло на нее приливной волной. Очевидно, его не впечатлили ее любительские попытки исполнить сложную современную классическую музыку. Она зашла слишком далеко, пыталась быть чересчур умной и только опозорила себя и его, судя по тому, что происходит.
Но, так или иначе, все равно очень грубо уходить, не дожидаясь конца.
Она крепко прижала руки к бокам, борясь с порывом захлопнуть крышку рояля. Ну и пусть ему безразлична ее игра. Ей все равно.
Но она тут же с упавшим сердцем сообразила, что ей не все равно. Совсем не все равно.
– Ладно, пойдем.
Коннор с изумлением наблюдал, как Джози идет по террасе мимо него. И даже не оглянулась, когда на ходу бросила ему приказ.
Джози направлялась к Дворцу Фестивалей, высоко подняв голову и держась очень прямо. Коннор, еще не оправившийся от приступа, не сразу отреагировал и лишь секунд пять спустя понял, что она не собирается его ждать.
Взяв себя в руки, он побежал за ней и догнал у входа на пляж.
– Эй! Эй! Помедленнее! Куда тебя несет?
Приходилось идти очень быстро, чтобы не отстать.
Джози даже не взглянула на него.
– Гулять.
Она устремилась вперед, стараясь его обогнать. Шея и плечи вновь застыли, а лицо рассерженно хмурилось.
– Джози! Ради бога, остановись!
Он едва успел загородить ей дорогу, вынудив замедлить шаг.
Она яростно уставилась на него:
– Почему ты заставил меня сделать это?
– Что? Играть?
– Да.
– Но это было так хорошо… мастерская игра.
– Конечно, и именно поэтому ты ушел, не дождавшись конца пьесы.
– Что? Нет. Это было потому, что… ах, черт!
Он досадливо потер глаза.
Только сейчас он окончательно все испортил. Теперь он обязан объяснить ей, почему ушел. Но как объяснять, если он сам не понимает, почему так отреагировал?
– Не важно. Это не имеет значения.
Она подняла руки, словно готовая отбить все извинения. И спокойно улыбнулась. От ее холодного пренебрежения у него стало еще хуже на душе.
– Я знаю, что не настолько хороша. Должно быть, окончательно истерзала тебе уши.
Коннор вздохнул, сунул большие пальцы в карманы шортов и сжал кулаки.
– Послушай, прости за то, что ушел. Мне нужен был свежий воздух, и я не думал, что ты обидишься. Ты, казалось, была так поглощена музыкой.
– Я не обиделась, – беззаботно пожала она плечами. Но он различил дрожь в ее голосе.
Угрызения совести обрушились на него, принеся с собой гнев. Пульс бился слишком быстро, кожу обжигало жаром. Больше всего на свете он ненавидел чувствовать себя виноватым.