– Только возвращайся к ужину.
– Но зоопарк закрывается поздно!
– Ты идешь обратно по Старой улице, а я умираю от страха всякий раз.
– Хорошо, я постараюсь вернуться засветло. Ладно?
– Ладно.
Девушка послала опекунше воздушный поцелуй, а Стефания, еще разок улыбнувшись, вернулась к своему занятию.
Габрыся резво ковыляла по мосту через Вислу.
Конечно, она вполне могла бы поехать трамваем. Но там наверняка, как и всегда, разыгралось бы целое представление «кто уступит место инвалиду»: золотая польская молодежь нарочито пялилась бы в окно, делая вид, что не замечает человека на костылях, представители старшего поколения возмутились бы этим фактом, начали бы шикать на молодых и стыдить их, и пока все ругались бы и решали, кто должен уступить Габрысе место – она бы, красная от стыда, выскочила все равно из трамвая раньше своей остановки. Только время зря тратить и силы.
Так что она предпочитала прогуляться через мост пешком.
– Нет, нет, Вислушка, – приговаривала Габрыся, перегибаясь через заграждение моста: – Ты чего ж такая бурная? И растешь день ото дня! Еще неделю назад доходила только до первой ступеньки, а сегодня почти до верхней достаешь…Но я не о том хотела с тобой поговорить.
С видом конспиратора Габрыся огляделась по сторонам, убеждаясь, что никого рядом нет, – прохожие наверняка бы удивлялись и крутили пальцем у виска, слыша, как она разговаривает сама с собой. Никто не должен был видеть маленького магического ритуала, который она совершала каждую пятницу на этом мосту через Вислу.
– У меня тут для тебя кое-что есть, – шепнула Габрыся, вытаскивая из кармана гладкий, блестящий зеленый камушек. Она встала спиной к воде, опираясь спиной на ограду моста. – Пожалуйста, я бы очень хотела получить ту работу.
Бросила камень за спину, повернулась и проводила его глазами, глядя, как он падает в Вислу, оставляя круги на воде.
– А это для тети.
Еще один камушек, на этот раз горный хрусталь, полетел вслед первому.
– Чтобы анализы были хорошие. А это – для тебя самой, Вислушка. Чтобы жизнь была полнее.
Она высыпала на ладонь из маленького пакетика соль, сахар и мак и бросила горстку этого «корма для добрых духов» в воду. Но в этот самый момент подул ветер, мак и сахар осели на волосах Габрыси, а соль полетела прямо ей в глаза.
– Ой-ой-ой, – она почувствовала боль и жжение под веками. – Опять то же самое! Ветер в глаза, зачем же этот ветер в глаза!
Она судорожно искала платок, когда зазвонил ее сотовый.
– Да сейчас, сейчас, я же ничего не вижу!
Наконец ей удалось достать трубку из сумки: