Пален решил принять на себя роль опекуна юного Государя, возведенного на престол его вероломством и предательством.
Убив Павла I, русское масонство, единственная организованная в то время политическая сила, крепко держало в своих руках его сына. После убийства Павла I масоны пытались снова ограничить власть царя. Известно, что Пален и Зубовы напомнили Александру о его обещании ввести конституцию. Декабрист Лунин сообщил следственной комиссии, что Н. П. Панин и Пален хотели ввести конституцию. Это намерение заговорщиков не удалось только благодаря противодействию командира Преображенского полка генерал-майора Талызина, генерала Уварова и полковника князя П.
Волконского.
Но все заговорщики масоны-дворяне и дворяне, не бывшие масонами, были единодушны в своем желании восстановить уничтоженные Павлом I сословные привилегии дворянства. И Александру I пришлось удовлетворить их желание, хотя сам он был против этой меры.
2 апреля 1801 года, через месяц после убийства отца, Александр I восстановил Жалованную грамоту дворянства, хотя известны его слова, что он "восстановил дворянскую грамоту, уничтоженную Павлом, против своей воли, и эта исключительность дарованных ею прав, всегда ему была противна".
Как указывает известный исследователь эпохи Александра I, Великий Князь Николай Михайлович, - "дворянство было всегда ненавистно Александру, и корень ненависти к нему связывался не с крепостным правом, а с ролью дворянства в событии 11 марта, не забытым в течении всей его жизни".
Александр I относился к участникам заговора против его отца со смешанным чувством антипатии и боязни. Он ненавидел их и в то же время опасался, что они могут организовать заговор и против него, убить и его.
Масонам и якобинцам дворянам не удалось добиться введения конституции. И формально Александр I был полновластным властителем, но фактически он не был таковым. Всю жизнь ему приходилось считаться с желаниями тех, которые с помощью подлых интриг и провокаций вовлекли его в заговор против отца.
Проживи он немного больше и ему пришлось бы подавлять масонскодворянский заговор декабристов, созревший еще при его жизни.
В дневнике за 1834 год Пушкин записывает: "...Третьего дня обед у Австрийского посланника... Сидя втроем с посланником и его женой, разговорился я об 11 марта. Недавно на бале у него был цареубийца Скарятин; Финкельман не знал за ним этого греха. Он удивляется странностям нашего общества. Но покойный Государь был окружен убийцами его отца...
...Государь, ныне царствующий, первый у нас имел право казнить цареубийц или помышления о цареубийстве; его предшественники принуждены были терпеть или прощать".