— Понятно. Так вы под влиянием этих чувств в конечном итоге приняли решение?
— Нет-нет, не такого рода чувства. Не вполне такие. — Джиллиан вскочила с кресла и направилась к художнику. — Когда я нахожусь рядом с ним, меня охватывает… смятение.
— Я не смогу работать, если вы не будете сидеть на месте, — проворчал он.
— Простите. — Джиллиан уселась, приняв прежнюю позу. — Пожалуйста, поймите меня правильно! Я вовсе не боюсь его, то есть не думаю, что боюсь. Я имею в виду, что он не из тех, кто способен ударить ребенка или дать пинка собаке…
— А! Я так и знал, что собаки появятся. Джиллиан пропустила это замечание мимо ушей.
— Он порядочный человек. Хороший человек.
— Хороший человек? — язвительно переспросил Туссен. — Как это нудно! И как утомительно!
— Ничего подобного! — горячо возразила Джиллиан.
— Если он такой хороший, — последнее слово Туссен произнес так, словно оно было ругательством, — так чего же вы боитесь?
— Хотела бы я знать!
Он не отозвался, и Джиллиан не могла понять, то ли он обдумывает, что сказать, то ли увлекся работой.
— Туссен?
— Ведь вы вдова, не так ли?
— Да.
— В таком случае вы боитесь не самого акта любви.
— Конечно, нет, — ответила она с почти нескрываемым возмущением. — Я была замужем и знаю, что происходит между мужчиной и женщиной.
— Но если слухи верны, после смерти мужа у вас не было недостатка в поклонниках.
Джиллиан удержалась от резкого ответа, однако была возмущена и точностью светских сплетен, и той прямотой, с которой Туссен их передавал. Голос ее был холоден и слегка насмешлив, когда она сказала:
— Ваша дерзость отнюдь не так очаровательна, как вы полагаете.
— Ах, вы снова говорите неправду, мадам. Если бы вам не доставлял удовольствия мой дерзкий нрав, вы давно бы ушли.
— Я могла бы уйти прямо сейчас, — возразила она в точном соответствии со своим настроением.
— Могли бы, — произнес Туссен с оттенком пренебрежения, — но не уйдете.
— Это почему же, позвольте спросить?
— Вы уже сами ответили на этот вопрос, когда признали, что только со мной можете говорить доверительно. К тому же мы еще не решили, как вам поступить, и не закончили работу над портретом. По правде сказать, только начали и то и другое.
— Сомневаюсь, что вы можете разрешить мою дилемму. Тем более что я и сама точно не знаю, в чем она состоит.
— Быть может, вы все же боитесь акта любви. — Он помолчал. — Или самой любви.
— Чепуха! — вспыхнула Джиллиан. — И то и другое неверно. — Она выпрямилась в кресле, нашарила на полу туфли и надела их. — Но мне кажется, для одного вечера вполне достаточно, я ухожу.