Но были ли такие полковники «умнее» начальника Генштаба Жукова? Неужели Жуков не знал о планах вермахта весной 41-го? Конечно, знал. И в своих докладах на тех же совещаниях он это озвучивал. Однако когда в своих мемуарах он начал оправдываться за трагедию лета 41-го, он стал лгать о том, что от Германии они в НКО и ГШ ожидали мифических «прелюдий»…
Опять же. Как пишет «генштабист» – Жуков об этом врал «на пустом месте или с опорой на что-то, какие-то данные, факты, информацию? Это интересно!» Но, увы. Жуков свои источники своих знаний не раскрыл…
* * *
А вот что можно прочитать в интереснейшем исследовании 1965 года по этому вопросу – кто, как и что ожидал от немцев в случае их нападения на СССР. Кстати, в этот год вышло много интересных работ как в «дээспэшных» исследованиях для военных академий, так и даже в публицистике. Например, «Буг в огне», книга, в которой собраны свидетельства командиров Бреста – по событиям трагедии Брестской крепости. Хрущева только сняли, и у некоторых военных языки развязались. И до тех пор, пока ЦК КПСС не узаконил официальную историю начала войны, согласно «Воспоминаниям и размышлениям» Г. К. Жукова, некоторые маршалы успели в своих мемуарах показать достаточно правдивую картину событий тех предвоенных дней и после 22 июня. Тот же И. Х. Баграмян, М. В. Захаров, Н. Г. Кузнецов…
Смотрим исследование «На Юго-Западном направлении (июнь-ноябрь 1941 г.)» (М. Д. Грецов, Москва 1965 г.).
В самом начале автор указывает, что «Отсутствуют многие под линные оперативные документы (шифртелеграммы) штаба Юго-Западного фронта; поэтому пришлось пользоваться косвенными источниками – документами нижестоящих соедине ний или соседних инстанций[4]».
Однако показать какие странные представления были в нашем Генштабе на начало войны о том, как будут нападать-наступать немцы, Грецову удалось:
«Что касается тактики наступательных действий «вероят ного противника», то характеристика ее по материалам того же Совещания (декабря 40-го. – К. О.) ограничивалась рассмотрением двух вариан тов прорыва. Схема выполнения первого варианта прорыва представлялась в таком виде.
Вначале, после сильной артиллерийской и авиационной подготовки, пехота противника про рывает фронт обороны, а затем (на второй – третий день) вступал в действие эшелон развития прорыва (подвижные группы), состоящий из танков, пехоты, артиллерии и т. д., который и будет развивать прорыв в глубину.
Схема второго варианта прорыва рисовалась несколько иначе: подвижные соединения противником не резервируются в начальном периоде операции, а бросаются вперед и разрушают оборону противника