— Я его хорошо знаю, — невольно усмехнулась Кэтрин. — И не надеялась, что он вел все эти годы монашескую жизнь. Тогда тем более не понятно, почему ты…
— Вот встретишься с ним и поймешь. А пока оденься, пожалуйста. Нет, подожди.
Сэндклиф снова посмотрел на девушку, в его взгляде читалось такое желание, что ей стало жарко. Капитан осторожно погладил бедро Кэтрин, она раздвинула ноги ему навстречу. Он скользнул рукой в ее заветную ложбинку, волос по алтонской моде там не было. Мужчина ощутил влагу приоткрывшихся губок, это заставило его судорожно вздохнуть. Моряк не смог отказать себе в удовольствии и просунул пальцы поглубже в теплую нежную глубину. Девушка застонала. Он тут же убрал руку, поднял к носу и втянул воздух. На лице его появилось выражение блаженства, потом он взял пальцы в рот. Кэтрин следила за ним, как завороженная, и ее сжигало безумное желание.
— На вкус ты тоже великолепна, — сказал он, закончив пробовать ее. — Когда-нибудь ты будешь моей, Кэт, клянусь. Но сейчас, увы, придется подождать. Я слишком люблю этого мальчишку, а он любит тебя.
— Но он никогда не узнает… — девушка чуть не плакала.
— В том-то и дело, что узнает, причем почти сразу. И, пожалуйста, Кэт, не спрашивай меня ни о чем. Это не моя тайна. Разбирайтесь с ним вдвоем. Я буду рядом, когда вы все между собой выясните, а там посмотрим…
Капитана на Континенте ничто не задерживало, и «Дочь Океана» вышла в море тем же вечером. Сэндклиф любезно уступил свою каюту пассажирке.
— Я-то рассчитывал, мы будем спать вместе, но раз уж не получается, переночую на палубе.
Сон упорно отказывался приходить к Кэтрин. Покачивание корабля убаюкивало, но постоянный скрип деревянных частей не давал сомкнуть глаз. Да и мысли о Мартине с капитаном действовали лучше кофе. Провертевшись больше часа на жесткой койке, девушка решила подняться на палубу, дабы остудить на ночном ветерке свою горячую голову. Она не стала ничего надевать поверх длинной ночной рубашки: та прекрасно скрывала все, что следовало, а ночь, судя по духоте, царившей в каюте, была теплой.
Кэтрин поднялась по лесенке и прошла к фальшборту. Ночь в море мгновенно заворожила ее. Крупные звезды усыпали темные небеса, мерцая, будто драгоценные камни на черном бархате. Половинка лунного диска отбрасывала яркую сверкающую дорожку на спокойную водную гладь. Дул легкий ветерок, но ему не хватало сил разогнать густое ласковое тепло, словно одеялом укутавшее сонный мир. Девушка с наслаждением почувствовала, как нежные воздушные струи гладят ее голые ноги и поднимаются выше, выше… Она вспомнила прикосновения руки Сэндклифа, и колени начали слабеть. Нет, сейчас думать об этом не следует.