…И тут же все кончилось. Селянка с силой оттолкнула ухажера, принялась с остервенением плеваться, будто касалась губами нечистот. Потом разразилась визгливой руганью и, наверное, еще долго поносила бы «убивца убивцев, мракова обманщика», но мужчина сделал в ее сторону странный жест рукой. Вовсе не угрожающий, и тем не менее, молодка умолкла на полуслове, взгляд стал пустым. Женщина, будто позабыв об обидчике, развернулась и пошла прочь.
«Убивец убивцев», попросту палач. Это все объясняло. И платок, повязанный вовсе не для защиты от комаров, а чтобы скрыть ошейник, непременный знак нечистого занятия. И гнев пополам с омерзением, обуявшие обманутую женщину.
Иви и сама ощутила что-то вроде страха, глядя на рванувшего в ярости сначала ставший ненужным платок, а потом и темный ошейник мужчину. Страх улетучился, стоило палачу отбросить легко поддавшуюся тряпицу (кожаный обруч, конечно же, остался цел) и сесть у поваленного дерева, привалившись спиной к стволу, упершись лбом в сложенные на подтянутых к груди коленях руки. Он не ругался, вообще не издал ни звука (а сколько звериного неудовлетворенного рыка и грязной ругани пришлось слышать служаночке в «Медвежьей шкуре»!), только поза выражала тупое отчаяние.
Отвергнутый палач неожиданно напомнил томящуюся в клетке иволгу. До чего странно, не может ведь мужчина так страдать из-за неудовлетворенного желания. Селянку он наверняка видел впервые, иначе не обманул бы ее платком, так что вряд ли тут замешана любовь. И плотский голод в Залесном утолить нетрудно любому, даже палачу, были бы деньги… Так в чем же дело?
Иволга вздрогнула и проснулась. Мужчина, который только что снился ей, глубоко вздохнул и перевернулся на спину, убрав руку с груди девушки. Теперь-то понятно, ему нужна была не столько женщина, сколько сила. Видно, те, что отдаются за деньги, не годятся.
Служаночка попыталась снова уснуть, но ничего не вышло. Лежать спокойно тоже не получалось, все время тянуло ворочаться с боку на бок, пытаясь найти хоть сколько-нибудь удобное положение. Но Иви меньше всего хотелось потревожить своей возней чародея, уж очень странные чувства он у нее теперь вызывал. Медленно и осторожно она выбралась из укрытия, не забыв прихватить что-то из своей одежи, не то юбку, не то рубаху, да так и застыла, пораженная красотой лунной ночи.
До этого момента потрясение от случившегося с ней не давало разглядеть окружающий мир, а теперь он обрушился на освеженную недолгим сном девушку. Обрушился лунным сиянием, журчанием ручья, запахами трав, хвои, воды, медовым ароматом каких-то цветов. Иви втянула прохладный горный воздух и блаженно улыбнулась. Как хорошо, что она решилась пойти к палачу!