Сразу захотелось исчезнуть. Незаметно.
Я заволновалась: «Как тут выйдешь? Он же меня увидит. Просто стыд, на кого я похожа.»
В действительности на кого я похожа мне страшно хотелось знать, но до зеркала было далеко, и снова объект на этом пути – все время он становится между мной и зеркалом.
– Софья Адамовна, умоляю вас, – продолжал занудствовать метрдотель.
Я поспешила его успокоить:
– Хорошо-хорошо, только сразу не гоните меня. Немного здесь посижу, остыну, в порядок себя приведу и уйду.
Метрдотель мне поверил и, приступив к своим непосредственным обязанностям, покинул холл, я же осталась сидеть на диване, прячась за раскидистым фикусом.
Я рассчитывала, что объект прошествует в ресторан (наверняка у него рандеву с его курочкой), тогда-то незаметно и выскользну – уж очень не хотелось показываться в заплаканном и помятом виде.
Но все вышло иначе: объект мой как назло с букетом в руках застыл, прямо в холле, будто истукан стоит и жадно поглядывает то на часы, то на дверь, ведущую на улицу.
«Ага, – злорадно подумала я, – курочка-то наша запаздывает!»
Объект простоял довольно долго – я уже приуныла на своем диване; нервно ощипывая фикус, страдала неимоверно – не привыкла к бездействию.
Настоявшись вдоволь, объект достал из кармана мобильный и начал куда-то звонить. Судя по всему, он уже психовал. Продолжительный телефонный разговор не добавил ему настроения. В конце концов объект громко выругался, швырнул букет в мусорный бак и решительно проследовал в обеденный зал.
Я порхнула с дивана и подбежала к стеклянной двери, собираясь установить за каким объект приземлится столиком. Так, простое любопытство, но в рядах охраны оно посеяло панику. Рамбулье в два прыжка настиг меня и забасил:
– Софья Адамовна, пойдемте воздухом подышим.
– Сейчас подышим, – пообещала я, отмечая, что объект расположился у фонтана (место самое дорогое) за столиком, сервированным на две персоны.
Зал еще не был полон, но народ усердно подтягивался. Радовало хоть то, что метрдотель не обманул: свободных мест, похоже, действительно не предвиделось.
Вдруг вижу, по залу бежит Тамарка и прямиком ко мне. Выскочила в холл и как обычно, сразу в крик:
– Мама, ты невозможная! Зачем ты, глупая, сюда приперлась?
– Странный вопрос, а ты зачем?
– Ха! Я здесь, как и везде, очень даже к месту, но ты? Ты-то как могла так низко пасть? Мама! Я тебя совсем не узнаю! Где твоя гордость? Твоя легендарная гордость! Она что – уже миф?
– Тома, – отмахнулась я, – при чем тут гордость? Не до гордости уже мне, когда беда приключилась. Надо человека спасать! Спасать родного человека. Он же сирота, о нем же, кроме меня, позаботиться некому.