– Вот что, – строго глядя подруге в глаза, сказала я, – завтра же утром напишешь отчет о проделанной работе.
Она бестолково захлопала ресницами:
– О какой работе?
– Тебе сказали в случае чего, ну если я выйду на контакт, писать отчет?
Люба испуганно кивнула.
– Вот и напишешь что в ресторане видела меня, и все, что здесь было, подробно опишешь: драку, то да се, только, умоляю, не пиши одного, умоляю, забудь про фуфайку и парализованного. Надеюсь ты не говорила еще про фуфайку?
Люба отрицательно помотала головой и нервно облизала пересохшие губы.
«Боже, как боится, – ужаснулась я, – полные штаны от страха. Еще бы, толпа детей. Если не так что, там не церемонятся: в два счета прикроют Валеркин бизнес – вся семья будет лапу сосать, чтобы не сказать хуже.»
Над Любой и в самом деле нависла угроза. В таких условиях мне даже стыдно было подругу просить, но ничего другого не оставалось. Скрепя сердце начала ее убеждать.
– Подумай сама, – сказала я, с болью глядя в ее, переполненные страхом глаза, – наш разговор никто не слышал, следовательно про фуфайку знаем только ты и я, следовательно о ней можно в отчете не поминать.
– А если тебя поймают?
– Что я, дура? Клянусь: про фуфайку не скажу и про парализованного не скажу – невыгодно мне.
– А если пытать будут? А если бить? Тогда крайней окажусь я? А у меня дети! – плаксиво заключила Люба.
«Она права, – подумала я, – у нее дети. У меня, кстати, тоже ребенок.»
Вспомнив про Саньку, я продолжила с новым энтузиазмом:
– Вот что, дорогая, может поймают, может не поймают, может скажу, а может и не скажу, но вот если скажешь ты, тогда меня точно и поймают и пытать будут! Хоть дай клятву, что не бросишь на произвол судьбы моего Саньку, сиротиночку.
Для убедительности я всхлипнула. В глазах Любы отразился ужас, ужас, толкнувший ее на героический поступок.
– Хорошо, – выдохнула она, – не скажу. Про фуфайку и парализованного промолчу.
Я облегченно вздохнула: раз пообещала, точно не скажет. В порядочности Любы не сомневалась никогда. Уж чего-чего, а этой глупости у нее навалом, сама не раз пользовалась.
– Могла же я про фуфайку и забыть, – Люба тут же начала выгораживать себя в собственных глазах. – Опять же свадьба эта, спьяну точно забуду, мало что подписку давала. Я же не профессиональный разведчик, память-то у меня нетренированная, мало о чем мы с тобой говорили. А-аа!
Она так закричала, что даже у меня чуть пупок не развязался.
– Я же должна о тебе сообщить! Должна сообщить! Боже! Я же обещала! Забыла совсем!
«Да-а, Люба моя совсем не разведчик. Совсем не разведчик, и хотела бы видеть я того разведчика, который такие сложные поручения ей дал.»