Я повернул дневник к себе и быстро пробежал глазами строчки, написанные размашистым небрежным почерком, выхватывая слова и фразы, и пытаясь за несколько секунд прочитать жизнь отца. Совершенно бессмысленный набор слов, как и на украденном мной листе. Однако они принесли с собой воспоминания о гневе, опасности и страхе. Жизнь, скрытая в этих заметках, поддерживала меня на протяжении почти года войны, и имела ценность сама по себе. Мне не хотелось развеивать тесную связь с прошлым.
— Я прочитаю их Крис, обязательно. От начала до конца, обещаю. Но не сейчас.
Я закрыл книгу, заметив, что мои руки задрожали, ладони стали холодными и влажными. Я еще не был готов опять подойти к отцу; Кристиан согласился.
Разговор умер, не дождавшись вечера, моя энергия кончилась, и на меня накатила усталость от долгого путешествия. Кристиан поднялся вместе со мной и встал у двери моей комнаты, глядя как я неторопливо стелю простыни, вспоминая куски прошлой жизни, смеюсь и трясу головой, устало вызывая одно воспоминание за другим. — А ты помнишь, как я спал на буке? — спросил я, глядя на серые ветки и листья, отчетливо видные на фоне вечернего неба.
— Да, — улыбнулся Кристиан. — Еще бы.
Но мой язык едва ворочался от усталости, Кристиан хорошо понял намек и сказал: — Спи спокойно, старина. Увидимся утром.
Однако если я и спал, то только первые четыре-пять часов после того, как голова коснулась подушки. Посреди ночи я внезапно проснулся, в час или два; снаружи завывал ветер, по темному небу проносились облака. Я лежал и глядел в окно, удивляясь, удивляясь тому, что чувствую себя совершенно свежим и отдохнувшим. Внизу кто-то двигался; наверно, решил я, Кристиан что-то приводит в порядок, нервно бродя по дому и пытаясь примириться с мыслью, что я буду жить здесь.
Простыни пахли нафталином и старым хлопком; если я шевелился, кровать металлически скрипела, а когда я лежал спокойно, вся комната щелкала и шевелилась, как если бы привыкала к первому жильцу за последние годы. Я долго лежал без сна, но наверно опять заснул, поскольку внезапно надо мной склонился Кристиан и слегка потряс за плечо.
Я вздрогнул от неожиданности, опять проснулся и, приподнявшись на локтях, огляделся. Рассвет. — Что случилось, Крис?
— Я должен идти. Мне очень жаль, но я должен.
Я сообразил, что он надел тяжелый непромокаемый плащ и болотные сапоги на толстой подметке. — Идти? Что ты хочешь сказать?
— Мне очень жаль, Стив, но я ничего не могу поделать. — Он почти шептал, как будто в доме был кто-то еще, кто мог бы проснуться из-за шума. В бледном утреннем свете он выглядел еще более напряженным, а глаза сузились — от боли или, возможно, от беспокойства. — Меня не будет несколько дней. Ты должен справиться. Внизу я оставил лист с инструкциями: где взять хлеб, яйца и все в таком роде. И ты можешь пользоваться моими карточками, пока не получишь свои. Я вернусь довольно быстро, обещаю.