Я вышел во двор. Сумерки уже наступили, но было достаточно светло, хотя все дубы слились в одну большую серо-зеленую кляксу. Я позвал Кристиана; никакого ответа. Я уже собирался вернуться к газете, как от далекого леса отделился человек и направился ко мне. На коротком кожаном поводке он держал самую большую собаку, которую я видел за всю свою жизнь.
У наших ворот он остановился. Пес завыл, потом поставил лапы на изгородь и стал ростом чуть ли не с хозяина. Я занервничал, глядя то на разинутую пасть черного зверя, то на его хозяина.
Я никак не мог отчетливо разглядеть незнакомца: его лицо избороздили тени, усы свисали ниже подбородка; на нем была темная шерстяная рубашка, кожаная куртка и узкие клетчатые бриджи, спускавшиеся ниже колен. Он осторожно вошел в ворота, и я увидел его простые красные сандалии. На плече висел грубо выглядевший лук; связка стрел, перевязанная ремнем, была приторочена к поясу. В руке он держал посох, как и Кристиан.
Войдя в ворота он увидел меня и остановился. Пес вертелся позади него, облизывая пасть и тихонько подвывая. Я никогда не видел таких собак: грубая темная шерсть, узкое вытянутая морда, как у немецкой овчарки, тело, как медведя — однако ноги длинные и тонкие, как у гончей.
Человек заговорил со мной, но хотя в словах чувствовалось что-то знакомое, я ничего не понял. Не зная, что делать, я потряс головой и сказал, что не понимаю. Человек, на мгновение заколебавшись, повторил то, что сказал, с отчетливой ноткой раздражения. И пошел ко мне, таща за собой собаку за шиворот, чтобы не дать ей натянуть поводок. С неба лился слабый свет, и в полутьме мне показалось, что с каждым шагом он становится все больше. Зверь глядел на меня голодным взглядом.
— Что ты хочешь? — спросил я по возможности твердым голосом, хотя больше всего мне хотелось сбежать в дом. Человек остановился в десяти шагах от меня, и опять заговорил, на этот раз сделав рукой, в которой держал посох, такое движение, как если бы поднес ложку ко рту. Теперь я понял.
— Жди здесь, — сказал я, утвердительно кивнув, и вернулся в дом за куском холодной свинины — моей едой на следующие четыре дня. Не самый большой кусок, но вполне достаточный для человека и собаки. Я взял мясо, полбуханки хлеба, кувшин пива и вынес во двор. Незнакомец сидел на корточках, пес лежал рядом с ним, скорее недовольный, как мне показалось. Я попытался подойти к ним, но собака зарычала, а потом залаяла так, что мое сердце забилось как ненормальное и я едва не выронил все подарки.
Человек прикрикнул на зверя и что-то сказал мне. Я оставил еду там, где стоял, и отошел. Ужасная парочка подошла к ней и присела, собираясь есть.