Несмотря на свои ранения, Гаральт был одним из немногих, кто еще держался на ногах. Когда часовой подал знак о приближении своих, он вышел навстречу Теожену и остальным и с ошеломлением понял, что от отряда графа осталось всего семеро человек, причем один получил тяжелое ранение.
Они молча спешились.
Лорн и Орвейн помогли выбраться из седла всаднику, которому булыжником раздробило лодыжку. Граф Аргор молча смотрел на печальное зрелище. Первым заговорил Лейстер:
— Гельты ожидали нас. Они устроили камнепад, пока мы поднимались к перевалу.
Гаральт кивнул.
Ему, со своей стороны, было нечего объяснять.
— Сколько выживших? — спросил Теожен.
— Семеро вместе со мной. Все раненые.
— Орган?
— Мертв.
Граф сжал зубы, услышав эту новость. Ортан был его другом и достойным человеком.
Солдат с рукой в перевязи и забинтованным плечом подошел и тихо сказал что-то Гаральту.
— Гильем, — мрачно произнес воин-сканд. — Он умирает.
Молодой рыцарь лежал под засохшим деревом, голова его покоилась на седельной сумке. Мертвенно-бледный, он морщился и прижимал обе руки к кое-как наложенной повязке, которая сдерживала его внутренности. Он дрожал, хотя находился возле костра. В огонь подбросили дров, но это не помогло.
При виде Теожена Гильем попытался встать.
— Не шевелись, сынок. Не шевелись.
Граф снял с пояса булаву, протянул ее Лейстеру и сел на корточки рядом с умирающим. Лейстер последовал его примеру. Лорн остался стоять в стороне. Капюшон скрывал его лицо, и пламя костра отражалось в темных стеклах его очков.
Теожен взял окровавленную руку молодого человека в свои огромные перепачканные ладони.
— Мужайся, сын.
Гильем с трудом кивнул:
— Это… Это было мое первое… сражение…
— Гаральт говорит, что ты был храбр. Я горжусь тобой, сынок. Так, как гордился бы твой отец.
— Вы… Вы так думаете?
Взволнованный граф улыбнулся. Слезы выступили у него на глазах.
— Разумеется! Тут и гадать нечего! — громко воскликнул он, стараясь скрыть свою печаль.
Улыбка тронула губы Гильема. Его глаза закрывались. Дыхание слабело.
— Вы за меня… отомстите, правда? За меня и… за всех остальных?
— Я клянусь тебе в этом, сын.
Лейстер повернулся и встретился взглядом с Лорном. В его глазах Лорн прочел удивление и беспокойство.
— А еще… я… хотел бы…
— Чего, сын? — спросил Теожен. — Скажи мне.
Но голова Гильема уже упала на сторону.
Он издал свой последний вздох.
Гаральт разбил лагерь в защищенном от ветра месте, недалеко от поля сражения, у подножия большого нагромождения скал, откуда один человек мог легко обозревать все окрестности. Он не верил, что гельты возвратятся, но осторожность была не лишней, так как горы Аргора таили в себе другие опасности: чем дальше углублялись всадники, тем чаще слышали по ночам крики диких зверей или одиноких вивернов. Раненых, которые не могли подняться, расположили ближе к огню. Люди отдыхали, погружаясь в легкую дремоту, не в силах уснуть. Чуть поодаль собрались Теожен, Гаральт и Лейстер, которые вполголоса переговаривались.