Но как долго это продлится?
Они пересекли долину и продолжали ехать верхом, пока это было возможно. Оставили лошадей в русле высохшей реки с крутыми обрывами. Освободились от всего, что могло произвести шум или привлечь взгляд. Затем двинулись неслышным, но быстрым шагом, пригибаясь, пользуясь преимуществом темноты и малейшими неровностями ландшафта, при необходимости дожидаясь, когда луну закроют облака, чтобы пройти, не таясь.
Они договорились вначале устранить часовых, а затем постараться найти пленниц, пока противник не забьет тревогу. Но день уже начинался. Вскоре гельты должны были проснуться и отправиться в путь.
Хотя…
Поводив носом, Лорн поднял деревянный кубок, лежавший рядом с трупом, и принюхался. Пахло спиртным. Часовой заснул на посту, потому что был пьян. Выходит, гельты напились, и костры, которые они зажгли в эту ночь, были праздничными. Чем объясняется такая неосторожность? Может быть, они решили заранее отпраздновать успех своего набега? Впрочем, это уже не имело значения.
Лагерь гельтов расположился у подножия обрыва, под широким выступом, который, словно веко, свисал с довольно крутого склона. Лорн взглянул вправо и увидел, как Лейстер сделал ему знак. Затем Лорн переместился влево, обогнул крупную скалу и заметил Гаральта, который крадучись приближался к третьему часовому. Гельт не спал, но был занят тем, что мочился, слегка пошатываясь на ногах.
Внимание Лорна привлек шорох.
Он поднял глаза. Из палатки на склоне, сшитой из кусков кожи, вышел воин. Это была единственная палатка на весь лагерь. Большинство гельтов спали под открытым небом, завернувшись в одеяла, или там, где опьянение свалило их с ног. Тот, кто вышел из палатки, зевнул и потянулся. Из одежды этот гельт носил только штаны. Он был высокий, мускулистый, кожа оттенка красного дерева. Лорн тотчас решил, что это главарь. Череп гельта был гладко выбрит, и только на затылке росли волосы, которые, заплетенные в длинную черную косу, ниспадали по спине между лопатками.
Лорн помертвел от страха.
Рослый воин вот-вот должен был заметить либо Лорна, либо Гаральта, и тут уже ничего нельзя было поделать. Старый сканд главаря не увидел. Он подскочил к часовому, схватил и перерезал ему горло. Не раздалось ни звука, но движения оказалось достаточно. Главарь повернул голову и выпучил глаза. Сердце Лорна замерло. Он ринулся вперед, но было слишком поздно. Тот уже издал боевой клич.
Лагерь тотчас начал подниматься, а Лорн услышал крики Теожена и Орвейна, которые бросились в атаку. Он без труда прикончил первого воина, ошеломленного и безоружного, но тут на него набросился второй. Лорн отвел клинок своего противника, ударил его коленом в живот и проткнул шпагой. Без особой надежды Лорн поискал глазами пленниц, но в лагере уже кипела яростная схватка. Он услышал свист: это Орвейн метнул нож в спину гельта, который подбирался к нему сзади. Лорн едва успел бросить благодарный взгляд старому рыцарю: сверху на него прыгнул воин, вооруженный двумя длинными кинжалами. Лорн пригнулся, позволил гельту перевалиться через свое плечо, и тот покатился по пыльной земле, но тотчас поднялся. Сверкая глазами и оскалив зубы, он наступал с таким неистовством, что Лорн был вынужден отступать и парировать, парировать, парировать. Наконец, улучив момент, он рубанул по правому запястью своего противника и, развернувшись, обезглавил его.