— Да, когда на других дверях тоже появятся такие шпаги.
— Если это вообще произойдет.
Лорн пожал плечами:
— Поживем — увидим. Но мне кажется, что жители Красных Мостовых устали терпеть произвол милиции. Изображение скрещенных шпаг — вот способ сообщить об этом, не подвергая себя излишней опасности.
— Для Андары это равносильно объявлению войны.
— Я знаю.
— Под вашим началом шесть человек, рыцарь. У Андары их в шесть раз больше. По крайней мере.
— Да, но у меня есть вот это, — возразил Лорн, показывая свой перстень. — И у меня есть эта башня и все то, что она собой представляет. — Он уверенно улыбнулся. — Кроме того, я сомневаюсь, что люди Андары стоят моих. Даже вшестером против одного.
Лорн увидел, как по лицу Кадфельда пробежала тень.
— Что такое? — спросил он.
Старый человек колебался.
— Я ни в чем не уверен. Но я кое-что знаю об Андаре. Вот, послушайте…
В тот вечер Андара не спал.
События прошедшего дня застали его врасплох. Он знал, что люди собирались поздравить Кадфельда с выходом из приюта. Благодаря своим доносчикам он также знал, что Ониксовые гвардейцы приедут забрать продавца старых книг, и подозревал, что Лорн воспользуется случаем, чтобы как-то заявить о себе. Чего он не предусмотрел, так это сцены с рисованием шпаг, и вынужден был признать, что затея получилась удачной. Сегодня проклятый священник показался на публике рядом с Первым рыцарем. Этот поступок, без сомнения, воодушевит многих и настроит их на неповиновение.
Тем не менее Андара не особенно волновался. Был ли он зол? Разумеется, и не просто зол, а взбешен тем, что Лорн прилюдно бросил ему вызов. Но в запасе у Андары имелся козырь, который он еще не пустил в игру, и, если подумать, ему было даже на руку то, что Лорн считал себя победителем. Тем сокрушительнее окажется тяжелый удар, который Андара нанесет ему, как только настанет подходящий момент. Так что теперь следовало дождаться удобного случая. Пока же можно было ограничиться рядом мер, которые отобьют у жителей квартала охоту малевать шпаги на дверях. Лорн верил в символы. А Андара верил в грубость и страх.
У Андары выдался свободный час, и он согласился принять молодую женщину, пришедшую в гостиницу, которая стала штаб-квартирой милиции. Посетительницей оказалась супруга писаря Красных Мостовых. Дела ее были плохи. Семья нуждалась в деньгах, и женщина пришла умолять Андару предоставить им ссуду, попросить о которой ее мужу не позволяла гордость. Андара получал большой доход от ростовщичества. Так как супруга писаря была столь же красива, как послушна и робка, он одолжил ей деньги, в которых она так нуждалась, и довольствовался тем — на этот раз, — что велел ей встать на колени, а сам расстегнул штаны.