Но Лорн не хуже Алана знал, какова причина этого изменения. Он бросил зеркало на незаправленную койку и снова сел к столу.
— Все не так серьезно, — вновь заговорил Алан. — Дамы наверняка оценят. У тебя теперь такой… э-э-э… загадочный вид.
Лорн пожал плечами.
На самом деле он мало переживал из-за того, что один из его глаз потерял свой цвет. Он знал, что Далрот нанес ему куда более серьезный вред, навсегда похитив часть его души.
— Отец Домни говорил с тобой, да? — спросил он.
Алан посерьезнел.
— Да.
— И?..
Принц помолчал, подбирая слова.
— Он опасается, что Тьма изменила тебя к худшему.
— Я похож на человека, потерявшего рассудок?
— Нет, — покачал головой Алан.
Однако это ничего не доказывало.
Они оба понимали, что влияние Тьмы может не проявляться. Она умела затаиться и терпеливо ждать. Она могла разрушить человека прежде, чем ее обнаружат. Больше того, ее присутствие могло так и остаться необнаруженным навсегда.
Лорн вздохнул:
— А ты? Ты ему веришь?
— Я знаю одно: ты мой друг, и я сделаю все возможное, чтобы тебе помочь.
Они обменялись долгим взглядом, который не требовал слов, после чего Лорн произнес:
— Спасибо. Спасибо, что вытащил меня из этого ада.
Он почти заставил себя сказать это.
Лорн знал, что Алан с риском для жизни пересек бурное море Теней, чтобы добраться до Далрота. Кроме того, он был убежден, что принц сделал и предпринял все, чтобы ускорить его освобождение. И тем не менее он не мог испытывать благодарность по отношению к Алану. Воспоминания о муках, которые он вытерпел в плену Тьмы, были подобны незатянувшимся ранам, еще слишком болезненным, чтобы он смог ощутить что-либо помимо страдания.
— Не благодари меня, Лорн. Я обязан тебе жизнью, я не забыл об этом.
Лорн ничего не сказал.
— Больше того, — продолжал Алан, — у тебя нет оснований благодарить меня или кого-то еще. Тебя вообще не имели права заключать в Далрот. Ты был невиновен, и…
Лорн прервал его.
Он не хотел слышать, как Алан будет говорить о его невиновности, и прекрасно понимал, к чему могут привести подобные разговоры. Его боль и гнев только и ждали, чтобы перерасти в мятеж.
— Не обижайся на меня за то, что я скажу тебе, Алан. Ты… Ты мой друг. Я знаю, что ты никак не мог помочь мне в течение этих трех лет. Но другие могли, и они ничего не сделали. Ничего. Так что прости меня за то, что я обижен на вас. На всех вас. На тебя. У меня внутри пока еще слишком… слишком много гнева.
С глубокой грустью во взгляде принц кивнул:
— Я понимаю тебя.
Лорн пожалел о том, что огорчил друга, и попытался понятнее объяснить свои чувства: