— Ты виделся с Эстеверисом?
— Я принц Верховного королевства, — ответил Алан веселым тоном, в котором чувствовалась гордость. — Я вижусь с теми, с кем хочу увидеться.
— Это правда, — кивнул Лорн. — Итак?
— Итак, я поговорил с Эстеверисом, но не добился освобождения Наэ. Впрочем, я и не просил об этом.
— Что? — вспылил Лорн, стараясь не повышать голоса. — Но почему? Ты же сказал, что…
— Я сказал, что займусь этим вопросом, и именно это я и собираюсь сделать.
— В самом деле? А мне кажется, что ты вообще не занимаешься этим вопросом, а просто тянешь время.
— А мне вот кажется, что ты не знаешь, о чем говоришь. Это тебе не бастион приступом брать. И не главу милиции запугивать.
Лорн удивленно посмотрел на Алана.
Он намекал на Андару? И если да, что именно он знал об этом?
Когда взаимное напряжение немного спало, Алан взглянул Лорну в глаза и терпеливо объяснил:
— Первым делом, чтобы не угодить в ловушку, следовало убедиться, правду ли сказали Ваарду. Потому что, уверяю тебя, в отношении Эстевериса никогда нельзя быть чересчур подозрительным. Я не стал говорить об этом при Ваарде, но, если Эстеверис притащил Наэ в Плавучий дворец, возможно, он поступил так именно потому, что здесь также находимся мы с тобой. Он, безусловно, понимает, что рано или поздно мы узнаем о присутствии Наэ, и ждет, чтобы начать игру, правила которой известны ему одному…
Лорн был вынужден признать, что Алан прав.
— Хорошо, — сказал он. — Прости меня.
— Ты согласен довериться мне?
— Да.
— Эстеверис подтвердил, что Наэ у него. Это первый ход. Партия началась, и играть надо с умом. Без сомнения, она продлится не один день, а то и не одну неделю, но у меня хорошие шансы выйти победителем. Договорились?
— Договорились.
— Я не меньше твоего хочу, чтобы Наэ вернулась на свободу. Но не предпринимай ничего. Позволь действовать мне. Прежде всего, я должен выяснить, чего именно хочет Эстеверис.
Лорн неохотно кивнул.
Знать, что Наэ совсем рядом, и не иметь возможности ничего сделать, чтобы спасти ее, было для него невыносимо. Он чувствовал себя бессильным перед лицом обстоятельств, подоплеки которых не понимал, и это приводило его в бешенство. Прежде он был терпеливым человеком, но теперь в его душе жило ощущение постоянной спешки, подпитываемое гневом. Ему требовалось действовать, действовать все время, стремясь к своим целям и не позволяя никому вставать на его пути.